Серая кислота
Национальный план восстановления экономики был предъявлен стране на минувшей неделе. Наряду с уже объявленными мерами государственной поддержки наиболее пострадавших слоев населения, предприятий и отраслей есть одно принципиально новое решение. Оно касается установления минимального размера часовой ставки работников. В пылу ожидания скорой раздачи триллионов мало кто обратил на него внимание. А этот пункт — об одной из серьезнейших проблем в нашей экономике. Если это решение будет реализовано, то, возможно, получится победить «добровольное трудовое рабство», которое охватывает у нас почти 18 млн человек.
О добровольном рабстве у нас не знает никто. Кроме тех, кто угодил в западню, которая официально называется «заемный труд». И чиновников и депутатов, стыдливо подменяющих этот термин скучным эвфемизмом «направление временно работодателем своих работников с их согласия к физическому лицу или юридическому лицу, не являющимся работодателями данных работников». А по существу — люди, не нашедшие возможности устроиться в «белой» экономике, лишенные полноценной зарплаты и социальных гарантий, очень дешево отдают свой труд структурам, которые распоряжаются им по собственному усмотрению.
Опубликованное в конце мая первое «Исследование скрытых форм заемного труда в РФ» описывает масштабы этого явления — 18 млн работников отдают свой труд частным компаниям, которые перепродают его заказчикам, крупным работодателям. Исследование подготовлено в Финансовом университете при правительстве РФ совместно с общественным движением «Труд». Отмечается, что все больше российских предприятий, в том числе и крупных, работающих в самых разных отраслях, склоняются к использованию заемного труда. Дело в том, что предприятия, использующие заемный труд, экономят на заработной плате. А в результате бюджеты всех уровней недополучают 2,8 млрд рублей НДФЛ, 7,1 млрд рублей НДС, пенсионные и внебюджетные фонды теряют 6,5 млрд. Но больше всех страдают сами же работники, чей труд продается задешево: они недополучают 9,2 млрд рублей. Макроэкономические последствия — торможение роста ВВП, доходов населения, производительности труда и т.д.
Но главная интрига в том, что заемный труд в России… запрещен с января 2016 года статьей 53.1 Трудового кодекса! Но, несмотря на это, он жив. И спрос на него растет. И на рабском труде зарабатывают и заказчики, нанимающие заемных работников, и исполнители, предоставляющие их заказчику.
Надо обратиться к недалекому прошлому, чтобы понять подоплеку. Впервые о заемном труде у нас заговорили после кризиса 98-го года. Тогда в стране появились первые попытки введения аутсорсинга. Компании в целях экономии расходов на персонал начали передавать «на сторону» некоторые, не самые важные, функции (уборка помещений и территории, логистика, погрузочно-разгрузочные работы и т.д.). 5 мая 2014-го был принят Федеральный закон № 116, в котором были прописаны нормы и регламенты деятельности частных агентств занятости. Предполагалось, что это те агентства, которые занимаются аутсорсингом. Но российская действительность оказалась изобретательнее наших законотворцев.
Танцы аутсорсинга с аутстаффингом
Бизнес очень быстро сориентировался в ситуации, отмечается в «Исследовании…». Он стал использовать вполне легальный аутсорсинг для маскировки заемного труда. И фактически подменил понятием аутсорсинг другое явление — аутстаффинг. В этом случае штат работников выведен за рамки самой организации. Как правило, предприятие расторгает с частью сотрудников трудовые договоры и заменяет их договорами гражданско-правового хозяйствования (ГПХ). Люди продолжают трудиться на прежних местах, они даже считают себя работниками предприятия, бывает, даже зарплата у них полностью сохраняется. Но есть нюанс: работодатель больше не платит за них отчислений в социальные фонды. В том числе и в Пенсионный фонд. Бывает, что работники, переведенные на ГПХ, об этом даже не догадываются — никто из нас не любит читать длинные документы, набранные мелким петитом. И числятся они уже не на своем родном заводе, а в каком-нибудь ООО «Рога и копыта».
Это другая форма оптимизации расходов на персонал. И она никак не прописана в нашем законодательстве. Да, не запрещена. Но ведь и не разрешена! Но чувствуя некоторую законодательную шаткость аутстаффинга, заказчики и частные агентства занятости стали использовать более нейтральное и не вызывающее лишних вопросов слово «аутсорсинг».
«Фактически в российской экономической действительности понятия аутсорсинг и аутстаффинг,— отмечается в “Исследовании”,— слились. Для обозначения этого явления появился даже термин — “бумажный аутсорсинг”».
Зачем это было нужно? Проректор Финансового университета Александр Сафонов, один из авторов «Исследования», объясняет:
— Если целью работодателя является максимизация прибыли, то он и выстраивает в соответствии с этой целью наиболее предпочтительную для него форму трудовых отношений. Другими словами, ему выгоден более дешевый работник, в отношении которого он несет минимальную нагрузку социальной ответственности.
То есть работодатель, выводя за штат сотрудников, платит только за выполненную работу, продолжает эксперт. Но не тратится на подоходный налог, взносы на обязательное пенсионное страхование, на обязательное медицинское страхование, на социальное страхование и взносы на травматизм (на опасных производствах). Все вместе это — от 44 до 52 процентов от фонда оплаты труда. А подоходный налог в этом случае вычитается не из фонда оплаты труда, а из зарплаты работника. Почувствуйте разницу.