«Неопределенность» России открывала ей двери для подлинной универсальности

ЭкспертКультура

Русский мессианизм не о власти, а о правде

«Неопределенность», «непривязанность» России открывала ей двери для подлинной универсальности — доброжелательного принятия всех без поглощения и без растворения

Протоиерей Павел Великанов*

Фото: Станислав Красильников/ТАСС

За столом, опершись морщинистым локтем на видавшую виды клеенку, сидит Валентина Ивановна. Когда-то — жена контрразведчика. Сейчас — самая пожилая жительница крохотной деревни в тульской глуши. Восемьдесят четыре года. Ее веранда с распахнутой дверью — прекрасный обзорный (командный?) пункт. Все видит. Все знает. Ничего не пропустит. А что ей, престарелой, еле передвигающей ноги, еще делать? Вот и берет на себя те функции, которые для остальных — здоровых и молодых — непозволительная роскошь в короткий дачный сезон: кому чем помочь, где за продуктами кого отправить — а магазин-то неблизко! Как распределить заказы на молочку от фермера из соседней деревни — благо раз в неделю всегда приезжает — тоже ее забота.

Правмир.
Фотограф
Сергей Щедрин

Мы знакомы совсем недавно. Оба друг для друга сплошные загадки. Но не торопимся «взломать» все защиты и секреты, а деликатно касаемся и — если не чувствуем отклика — тотчас отходим.

— А что самое главное в жизни? — решаюсь задать вопрос в лоб. — Вот из опыта всей вашей жизни как бы вы ответили?

Секундная пауза — и четкий ответ: «Доброта!». Я продолжаю занудствовать: нет, ну это же все относительно: то, что одному добро, другому, может быть, лютейшее зло, разве не так?

Ее огромные серые глаза становятся еще больше.

— Доброта в отношениях. Под Богом же ходим! Мог, да не помог — а потом до конца дней сам себя грызть будешь. Господи, прости нас, грешных!

По большому счету она и сама живет благодаря заботе других. То соседка принесет свежий кочан салата с грядки: смотри, Ивановна, в этом году ни одной дырочки от гусениц, вот как табачная пыль работает! То проезжающий мимо остановится, выскочит из машины с пакетом — гостинчик бабе Вале передаст. Но если она сама может хоть что-то сделать для других — такого шанса ни за что не упустит. Ее веранда — распределительный пункт благ: и житейских, и душевных, и духовных.

В ее рассказах о том, как жилось во время немецкой оккупации, какие разные судьбы были у тех, кто оказывался предателем, как вечерами собирались бабы и голосили по мужьям и детям, — пронзительны в своей простоте. Я так и вижу, как этот горький плач стекает вместе с вечерним туманом по реке. Ее глаза смотрят куда-то вглубь, за горизонт. «Только бы не было войны, мир, мир нужен!»

Смотря на эту целостную в своем мировоззрении женщину, я вспоминаю слова апостола Павла из Первого послания к Коринфянам: «Никто не ищи своего, но каждый пользы другого» (1 Кор. 10:24).

— Валентина Ивановна, давайте я вам хотя бы рукомойник куплю и на улице повешу — все удобнее будет.

— А зачем? Вот, ковшик есть — вам на руки полить?

Сначала это нежелание повысить градус собственного комфорта я списываю на «старческую травматичную установку на доживание». Но скоро понимаю, насколько я неправ. Нет никакого «доживания». Просто жизнь — только скромная, не пафосная, без особых претензий и сверхожиданий. Живет как Бог дает. А у Него руки щедрые.

Гармоничный человек

Ее взгляд возвращается с дальних полей. «Мы — русские!» Надо слышать, с какой твердостью, словно впечатывая каждую букву в сознание, она это произносит. Ей не стыдно за свою бедноту, в которой она живет, — слава Богу за то, что есть! — но в ее словах звучит достоинство такой силы, что диву даешься: откуда? Чем тут, в этой нищете и неустроенности, гордиться? Да и вообще, что может эта старуха дать миру? Что она может предъявить, чем оправдать свою жизнь?

Да, нет у нее коттеджа на морском берегу. Ни высокодоходных акций. Ни ученых трудов. Ни многомиллионных подписчиков в Ютубе. Да и круг ее друзей не политики и бизнесмены, а простые сельские жители и растерянные дачники в придачу. Но у нее есть нечто более ценное: тот самый «мир», о котором мы так часто слышим в Евангелии. Воскресший Христос снова и снова говорит: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам: не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин.14:27).

Но ведь в еврейском языке мир — очень глубокое понятие, гораздо шире, чем «не-война». В основе слова «шалом» — триконсонантный корень С-Л-М (.., шин-ламед-мем), что на семитских языках означает полноту, целостность, безопасность, беспорочность, неповрежденность, здоровье.

Однако в любом здоровом организме идет постоянная война: одни клетки распознают входящее извне как «свой — чужой», другие тотчас мобилизуют иммунную систему, третьи бросаются на уничтожение опасных бактерий и вирусов — естественно, ценой своей жизни. А еще есть апоптоз — регулируемое целенаправленное уничтожение поврежденных клеток. И все это благословенный «шалом». И как только эта «мирная война» по какой-то причине останавливается, дифференциация клеток прекращается, апоптоз блокируется — вот тут и образуется раковая опухоль, стремительно пожирающая человека. И это уже самое настоящее «не-здоровье», «не-мир». Для организма тотальный пацифизм — смертоносен.

Гармоничный человек — он всегда «мирный», целостный. Как и апостол Павел, он легко может жить и в нищете, и в богатстве, потому что внутри него есть цельность, есть честь, на страже которой идет постоянное выявление «свой — чужой». Ведь для того, чтобы определиться, «мое» или «не мое», необходимо сначала ясно ответить: а сам-то ты — кто? Есть ли ты сам как субъект — или вся твоя «самость» — сплошное заимствование?

Баба Валя ответ знает. «Мы — русские!» Поэтому она безошибочно может определить: свое — или чуждое. В этой словесной печати — словно знак ГОСТа — заключено все самое главное. Мир с окружающей природой: «раньше-то в деревне только по задам ездили — к домам ногами ходили, пыль чтобы не поднимать!» Мир с людьми, начиная с соседей. «Да какие там заборы? Зачем? Вон, гляньте, три камня на границе участка лежат — и всем все понятно!» Мир с самим собой: «Спасибо, Тебе, Господи, все у меня хорошо. Только вот за некрещеных правнуков душа болит — но батюшка сказал, не надо давить, всему свое время!» И, главное, мир с Богом.

Сдвинутый человек

В какой-то момент баба Валя расположилась и рассказала, какую авторскую (sic!) молитву она читает каждое утро. «Господи! Я благодарю Тебя за спокойный сон, который Ты даешь ночью, ограждая меня своими святыми ангелами. За доброе пробуждение, за то, что я вижу Твой святой мир, за то, что ноги пошли, голова соображает, за здоровье, которое Ты мне даешь, за все благодарю Тебя, мой Отче, только прости мои прегрешения, вольные и невольные, благослови меня на сегодняшний день и пошли мне добра человека!»

Однажды покойный академик Сергей Хоружий в ответ на вопрос, что сегодня происходит с человечеством, ответил кратко и гениально: «Человек сдвинулся!» Условный «позвоночный столб», на котором тысячелетиями держалось тело человечества, вдруг расслабился, растянулся — и пошло-поехало всё в разные стороны. Где сдвиги — там и защемления, значит — боль, крик, дисфункциональность. И никакие обезболивающие не помогут, пока на свое место позвонок не встанет.

Этот глобальный «сдвиг» человечества с каждым годом ощущается все острее. И на фоне тихой истерики владельца айфона по поводу того, что теперь ApplePay не работает, баба Валя выглядит самой настоящей глыбой человечности. С крепким позвоночником. Где каждый позвонок на своем месте.

Любая идеология в первую очередь нацелена на создание Übermensch — как бы его ни понимать. Точнее, не просто «сверхчеловека», а «не-того-что-есть-по-факту-сейчас». Человек как проект. Человек как возможность. Человек как конструктор, собираемый умнейшими головами и хладнокровными политиками. И цена проекта значения не имеет. Хоть тысячи, хоть миллионы других — те, которые в свете грядущего Übermensch так и останутся жалкими недочеловеками. Однако то, о чем говорил Федор Достоевский в своей знаменитой Пушкинской речи — о «всечеловечности» русских как способности принимать любого во всем многообразии, — не есть нечто «привносимое» в природу нашей души. Все это уже есть — нужен лишь небольшой луч солнца, чтобы бутон раскрылся.

Русский человек склонен задумываться над «проклятыми вопросами» — только вектор у него обязательно будет выходить за границы проблем личного бытия: это не столько вопрос «зачем я живу?», где главное ударение делается на «живу», сколько вопрос «зачем я?» — и фокус на «зачем»? Не отсюда ли рождается глубинная интуиция русской души, которая требует, буквально «выталкивает» в то, что именуется «мессианством»? Но, смотря на Валентину Ивановну, останавливаешься: стоп, какое тут мессианство? И в то же время понимаешь: а ведь оно есть!

Фото: Лев Федосеев/ТАСС

Философски сформулированная антифилософия

Главный вопрос «мессианства» — спасение. Кого и от чего? Да, и еще: за счет чего? Петр Чаадаев в своем «Первом философическом письме» (1829), из-за которого они и был объявлен сумасшедшим, с болью сердца пишет: «Ни у кого нет определенной сферы деятельности, нет хороших привычек, ни для чего нет правил, нет даже и домашнего очага, ничего такого, что привязывает, что пробуждает ваши симпатии, вашу любовь; ничего устойчивого, ничего постоянного; все течет, все исчезает, не оставляя следов ни во-вне, ни в вас. В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях, ибо те более привязаны к своим пустыням, нежели мы к нашим городам. И не подумайте, что это пустяки. Бедные наши души!» Одним словом, все очень плохо. И с точки зрения общества потребления жизнь бабы Вали — просто беда.

Но тут же, у Чаадаева, в конце письма мы читаем: «Мы жили и сейчас еще живем для того, чтобы преподать какой-то великий урок отдаленным потомкам, которые поймут его». Парадоксальным образом все то, что для Петра Яковлевича представлялось однозначным минусом — особенно то, что «в крови у нас есть нечто, отвергающее всякий настоящий прогресс», — на поверку временем превращается в существенный плюс.

Главное напряжение, которое тонко уловил Чаадаев, лежит вовсе не в сфере культуры или рациональности. Разница в укладе жизни, в самом подходе к ней. «Запад» сначала думает, потом — осуществляет планы. Русский живет, повторяя снова и снова фразу: «Поживем — увидим! Как Бог даст!» Россия и «Запад» — своего рода шифры для обозначения фундаментального вопроса об универсальности мышления и культуры. И если для «Запада» его истина общеобязательна, однозначна и рациональна, то Россия — о другом. Когда «Запад» говорит: сначала нарисуем, а потом по этим чертежам все построим и заставим именно по ним жить, то Россия, улыбаясь, говорит: «Было гладко на бумаге, да забыли про овраги! Поживем — увидим. А там и нарисуем!»

Интенция, которой верно следует русский народ веками, вполне созвучна христианскому учению о глубинной поврежденности человеческой природы после грехопадения: проблема человека не в том, что он что-то недопонимает или вообще неправильно, нелогично мыслит. Качество мышления и уровень философской рефлексии для русского вовсе не определяет качество жизни как таковой — она сама для нас и есть первичная, базовая ценность. Причем это качество измеряется не обилием житейских благ или ступенями карьерной лестницы и даже не семейным счастьем. Оно определяется простым словом «лад»: тот, кто в ладу с Богом, окружающими, природой, историей, — у того и жизнь ладная. Христианские заповеди не являются утонченными гносеологическими открытиями: в них особо-то и анализировать нечего. Их надо просто выполнять, а не рефлексировать над ними. Проблема человека в том, что живет он плохо. А потому и мыслит худо. И мы подходим к очень важной стороне: связи «делания» и «бывания».

Тип «человека-головастика», с распухшей от идей головой и хилым тельцем, органически не близок русскому. Герои наших былин и сказок, любимые образы святых далеки от изысканного интеллектуализма. Нет, они вовсе не безумны, скорее над-рациональны — иначе как понять, с чего это вдруг Илья Муромец, 33 года провалявшийся в параличе, вдруг становится обладателем «непомерной силы богатырской?» Но во всех героях есть одна общая черта: они «сильны духом».

Как метко выразился Борис Гройс, «в известном смысле русская философия есть философски сформулированная анти-философия». То, что так искренне возмущало Чаадаева, уже в глазах славянофилов оказалось едва ли не главным преимуществом русского перед европейцем: та самая «неопределенность», «непривязанность» открывала двери подлинной универсальности — доброжелательного принятия без поглощения и без растворения. Феномен многонациональной и поликонфессиональной России, где «русский» — это прежде всего определенный «стиль жизни» и «стиль отношений», а не нация и не религия, можно понять только из этой универсальности пресловутой «неопределенности».

В беседе с Никодимом Христос говорит: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3:8). Но никакое дыхание — в том числе и Духа — невозможно без простора той самой «неопределенности»: в тисках строгой рациональности и управляемости дыхание Духа невозможно. Как об этом сказала Марина Цветаева:

О, его не привяжете
К вашим знакам и тяжестям!
Он в малейшую скважинку,
Как стройнейший гимнаст…

Для избыточно рационального человека, привыкшего планировать и все контролировать, любая неопределенность — требующий устранения фактор риска. Русский же постоянно балансирует между «авось пронесет» — и «делай, что должно, — и будь, что будет!» Мучение неопределенности преодолевается только верой. И именно в религиозной вере масштаб неопределенности, которую способен вынести человек, становится космическим.

Жертвенность, готовность ради блага другого поступиться своими интересами, для внешнего, не-русского, сознания зачастую воспринимается с искренним изумлением. Но дело здесь не только в «широте» и «доброте» русского человека. Корень значительно глубже, в религиозности, точнее в качестве религиозной веры как таковой.

Душевные муки русского человека, порой шокирующие иностранца, — это именно мучительное восхождение Авраама с Исааком на гору, где нож отца должен забрать жизнь у любимого сына — только потому, что так повелел Бог, Который и дал Аврааму этого единственного ребенка. «Так долго строить храм и сжечь за миг лишь может тот, кто этот храм воздвиг» (А. Васильев). И эта сквозная тема русской истории отражает не столько драматизм русского духа, сколько неизбежность боли при каждом рождении чего-то нового. Потому что только человек с очень глубокой верой, с огромной силой Духа может идти путем Авраама, который не понимал, какой вообще может быть выход из явного тупика, но был уверен: Бог силен и из мертвых воскресить Исаака (Евр. 11:19). И поэтому нож был крепко сжат в его руке.

Построить, разрушить и снова построить

Однажды я привел в храм Христа Спасителя одного очень близкого друга — грека, впервые приехавшего в Россию. Он долго ходил по храму, разглядывал росписи, мраморный пол, иконостас — и, к моему удивлению, не проронил ни слова. И только когда уже мы довольно далеко отъехали от храма, сказал: «Оказывается, какие вы интересные, русские. Вот мы, греки, трижды обещали Богу построить такой же храм-памятник в честь наших побед. Но так и не построили. А вы построили, разрушили и снова построили!»

Русский мессианизм — он не о власти, а о правде. Той самой «правде Божией», которая находится в постоянной и непримиримой борьбе с «кривдой», распластавшейся по миру («Голубиная книга»). Отсюда и вдохновение революционных мотивов — пусть и через отрицание традиционной религии как таковой. Так «Правда Божия» — популярная в начале ХХ века газета, издававшаяся священником Григорием Петровым, — перерождается в рупор Коммунистической партии Советского Союза, но уже без религиозной атрибуции: в «Правду». В которой, как мы знаем из старого анекдота, «нет известий». Но их там нет не потому, что редакция халтурит: просто Правда — даже в коммунистическом понимании — она все равно над-мирная, трансцендентная новостному потоку.

Феодор Достоевский в Пушкинской речи 1880 года очень точно сформулировал главный запрос русской души: «Да, назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только… стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите… И впоследствии, я верю в это, мы, то есть, конечно, не мы, а грядущие русские люди поймут уже все до единого, что стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и всесоединяющей, вместить в нее с братскою любовью всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, всеобщей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону».

Вот почему борщ, внесенный в список культурного наследия ЮНЕСКО, перестает быть продуктом питания: борщ — он для желудка, а не для списка. Для русского сознания такой ход был бы полным отказом от своей идентичности. Ведь там, где borshch copyright© all rights reserved, — это уже совсем не о еде. Диктатура борща «из списка ЮНЕСКО» — печальный симптом процесса превращения нации в симулякр. Ровно такой же, как и любой национализм, в том числе и русский, эта импортированная с Запада утопия культурной идентичности.

У Валентины Ивановны нет проблем со своей идентичностью. Она ее не ищет — она в ней живет. И борщ у нее — отменный. Впрочем, как и все остальные блюда, которым она научилась во время командировок мужа по республикам Союза и далеко за его пределами.

* Кандидат богословия, доцент Московской духовной академии и МГППУ, ведущий аналитик Федерального центра гуманитарных практик (РГГУ).

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Сукумар: «В Индии каждый мечтает стать звездой кино» Сукумар: «В Индии каждый мечтает стать звездой кино»

Индийский кинорежиссер — о том, что представляет собой индийское кино

Эксперт
Андрей Михайлов: «Эволюция людей похожа на одомашнивание самих себя» Андрей Михайлов: «Эволюция людей похожа на одомашнивание самих себя»

Футуролог Андрей Михайлов — о влиянии технологий на человеческие привычки

РБК
Неофициальные шестидесятые: от СМОГа до «ахматовских сирот» Неофициальные шестидесятые: от СМОГа до «ахматовских сирот»

Неофициальная поэзия 1960-х: поэтические содружества и авторы-одиночки

Полка
Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду Что делать, если посудомоечная машина не сливает воду

Случаи, почему течет посудомойка, а также способы, как это исправить

CHIP
Константин Чайкин: Дело — время Константин Чайкин: Дело — время

История от создателя самых узнаваемых российских часов нового времени

Maxim
Астрономы увидели прорыв ударной волны сверхновой сквозь плотное околозвездное вещество Астрономы увидели прорыв ударной волны сверхновой сквозь плотное околозвездное вещество

Ученые проследили ударную волну сверхновой сквозь плотное околозвездное вещество

N+1
Как выбрать складной стол для пикников: 5 важных правил и еще 5 полезных нюансов Как выбрать складной стол для пикников: 5 важных правил и еще 5 полезных нюансов

Собрали все параметры складных столов для пикников, имеющие значение

ТехИнсайдер
Александр Коршунов: «Вдохновение должно приходить в назначенное время» Александр Коршунов: «Вдохновение должно приходить в назначенное время»

Режиссер Александр Коршунов — о новом спектакле и театре «Сфера»

Монокль
2 причины, почему нарциссы всегда возвращаются 2 причины, почему нарциссы всегда возвращаются

Зачем нарциссы возвращаются к своим бывшим снова и снова?

Psychologies
Мне нужны твои камбэки: чем хороша французская драма «(Не)бывшие» с Гийомом Кане? Мне нужны твои камбэки: чем хороша французская драма «(Не)бывшие» с Гийомом Кане?

почему стоит смотреть новую драму Стефана Бризе «(Не)бывшие»?

Правила жизни
Хороший тон Хороший тон

Как добиться эффекта идеально гладкой сияющей кожи с помощью тональных средств

Лиза
Что строили на месте терактов и крупных трагедий в России и мире Что строили на месте терактов и крупных трагедий в России и мире

Что раньше строили на месте крупных трагедий в России и мире

СНОБ
Главная роль Кэтрин Зета-Джонс Главная роль Кэтрин Зета-Джонс

Свою главную и самую сложную роль она играет не на сцене или в кино, а в жизни

Караван историй
Старикам везде у нас почет Старикам везде у нас почет

Самые уважаемые автомобильные марки в современной России

Автопилот
Кокни пацана Кокни пацана

«Джентльмены»: образцовый Гай Ричи в восьми сериях

Weekend
Парус, лыжи, кошки, спиннинг… Парус, лыжи, кошки, спиннинг…

В кратер вулкана на лыжах и неделя «вне зоны действия сети»

Вокруг света
6 простых правил, которые сделают тебя стройной к летнему сезону 6 простых правил, которые сделают тебя стройной к летнему сезону

Как терять вес, получая удовольствие от процесса?

VOICE
Дух свободы Дух свободы

Подчеркнуто мужское пространство со своей неповторимой атмосферой и харизмой

SALON-Interior
Что лучше, открыть окно или включить кондиционер? Что лучше, открыть окно или включить кондиционер?

Казалось бы, зачем использовать кондиционер, если можно опустить окно...

4x4 Club
Удивительные шедевры архитектуры: древнейшие сооружения, мимо которых невозможно пройти Удивительные шедевры архитектуры: древнейшие сооружения, мимо которых невозможно пройти

Здания, которые восхищают не только любителей архитектуры, но и простых туристов

ТехИнсайдер
Модернизм после двадцатых: эмиграция и метрополия Модернизм после двадцатых: эмиграция и метрополия

Поэты русской эмиграции: от Георгия Иванова до Поплавского, Набокова и Одарченко

Полка
Страдает психика? Вот как творчество поможет преодолеть проблемы! Страдает психика? Вот как творчество поможет преодолеть проблемы!

Искусство может способствовать эмоциональному облегчению и самопониманию!

ТехИнсайдер
Интерьер как искусство Интерьер как искусство

Интерьер получился парадным, светским, с акцентом на искусство

SALON-Interior
Разорвавшие шаблон Разорвавшие шаблон

Идеи этих ученых настолько опережали эпоху, что современники считали их чушью

Вокруг света
Инженер придумал сверхэффективную модульную печь для цементной промышленности Инженер придумал сверхэффективную модульную печь для цементной промышленности

На каждую тонну цемента в атмосферу выбрасывается 600 кг углекислого газа

Inc.
«АПК Ресурс» зальет поля под рис «АПК Ресурс» зальет поля под рис

Как «АПК Ресурс» планирует засеять рисом 27 тыс. га в Астраханской области

Агроинвестор
Портреты русской цивилизации Портреты русской цивилизации

Как сложились главные города России

Weekend
Прослушка: TumaniYO — об астраханском рэпе, рагге, MiyaGi и Эндшпиле Прослушка: TumaniYO — об астраханском рэпе, рагге, MiyaGi и Эндшпиле

TumaniYO — о том, чем отличается астраханский и владикавказский рэп

Правила жизни
«Системное угнетение мужчин»: инцел рассказал, в чем еще «виноваты» женщины «Системное угнетение мужчин»: инцел рассказал, в чем еще «виноваты» женщины

Делимся главными моментами из непростого разговора о сексе и женщинах

Psychologies
Золото уходит к центробанкам и частникам Золото уходит к центробанкам и частникам

По итогам года производство золота выросло на 3% до исторического максимума

Деньги
Открыть в приложении