Четыре жизни Курдистана
Ждут ли на Ближнем Востоке курдское государство
* Политический консультант, эксперт Российского совета по международным делам, председатель попечительского совета Уральской ассоциации молодых ближневосточников.
Борьба за создание курдского государства на Ближнем Востоке насчитывает не одно десятилетие: «разлученный» народ с разной степенью успешности бьется за свои права на территории сразу четырех стран (Ирака, Турции, Сирии и Ирана) и иногда добивается побед. У них перед глазами живой пример (и в какой-то степени ориентир) — Палестина, получившая на уровне ООН поддержку своих притязаний на государственность. Курды рассчитывают проделать если не такой же, то схожий путь.
С другой стороны, «великая курдская идея» с годами все чаще забывается на фоне внутренней разобщенности и доминирования «местечковых» интересов, а против «анклавов свободы» в Сирии и Ираке ополчились региональные державы, которые намерены если и не разгромить курдов окончательно, то надолго лишить их сил и средств для продолжения борьбы за независимость. Последние специальные операции Турции и Ирана против курдов говорят об этом со всей очевидностью.
В этом случае резонно задаться вопросом: бросится ли кто-то в этот раз спасать Курдистан в случае острого кризиса? И если да, то какова будет плата за спасение?
Исторический экскурс
Считается, что борьба курдов за обретение государственности началась во второй половине XIX века (1880 год) с восстания шейха Убейдуллы против турецких и персидских феодалов, хотя некоторые представители этнической интеллигенции сегодня призывают искать истоки курдского национального сознания и идентичности в более древних временах — вплоть до Месопотамского царства.
С другой стороны, противники «древнекурдской государственности» указывают, что территории Армянского нагорья и Верхней Месопотамии, которые курды считают своей исторической родиной, никогда не были независимыми, а многочисленные «родственные племена», проживавшие здесь и впоследствии составившие основу курдского этноса, практически не контактировали между собой.
Так или иначе, окончательные очертания курдское движение приобрело после Первой мировой войны, когда курды попытались построить на осколках Османской империи собственное государство, заручившись поддержкой держав-победительниц, прежде всего Великобритании.
Согласно Севрскому мирному договору (1920 год), подписанному Турцией и странами Антанты, предполагалось наделить территории, на которых проживали курды, автономным статусом с дальнейшим предоставлением этому народу полной независимости — и турецкие власти были готовы идти на обозначенные уступки.
Однако эти планы нарушила турецкая национально-демократическая революция 1923 года. Пришедший к власти Мустафа Кемаль Ататюрк провозгласил курс на единство турецкого народа и отказался признавать предложенную западными странами концепцию отторжения курдских территорий. Как результат, в Лозаннском мирном договоре, подписанном в том же году, «курдский вопрос» уже не упоминался.
Дальнейшее препарирование владений распавшейся Османской империи привело к тому, что населенные курдами территории были разделены на четыре сектора. Часть территорий осталась под контролем турок и персов, в то время как южная часть Курдистана (вилаят Мосул) перешла под юрисдикцию подмандатного Великобритании Ирака, а юго-западная вошла в состав территорий французского мандата в Сирии. Курды получили негласный статус «разлученного» народа, а борьба за несостоявшееся государство стала двигателем их многочисленных протестов и антиправительственных восстаний в молодых государствах, раз за разом жестоко подавляемых.
Новая волна курдского национализма пришлась уже на начало 1970-х, однако в этот раз в основу идентичности, в дополнение к уже существовавшей концепции «воссоединения», лег марксистский идеологический базис — левых взглядов по сей день придерживается большинство действующих этнических движений, включая одиозную Рабочую партию Курдистана (РПК), а многие курдские политики грезят о создании нового государства с опорой на идеалы марксизма-ленинизма.
Впоследствии на базе этих идеалов вырос и курдский коммунализм (также известный как апоизм), ставший идеологической основой современного этапа борьбы за независимость и провозгласивший в качестве ключевой задачи строительство безгосударственной децентрализованной демократии на населенных курдами территориях.
Курды всех стран, объединяйтесь?
Несмотря на то что каждая курдская группировка оперирует на собственных территориях и редко вмешивается в дела соседей, некое подобие консолидации между «частями» Курдистана все же сохраняется (см. схему). Так, ключевой публичной площадкой, призванной «укрепить связи курдов всего мира в их борьбе за свободу», принято считать Союз общин Курдистана (Koma Civakên Kurdistanê, KCK), основанный в первой половине 2000-х годов.
Организация имеет зонтичную структуру и связывает между собой ключевые прокурдские партии и движения Турции, Ирака, Ирана и Сирии, действующие как в подполье, так и на законных основаниях. Это также основная площадка для обмена мнениями и урегулирования внутренних конфликтов.
Сами участники KCK одно время гордо именовали себя «курдским НАТО», отсылая к царящим в организации «атмосфере консенсуса и всеобъемлющей взаимовыручки», хотя, говоря по справедливости, избранный курдами вариант кооперации имеет больше пересечений с моделью ЕС, нежели Альянса.
В любом случае в курдском движении в последние годы все отчетливее заметен курс на размежевание и постепенное дистанцирование от KCK. Это связано как с резким снижением вовлеченности региональных представителей в работу организации (из 70 партий и движений, объявлявших в 2007 году о присоединении к KCK, на постоянной основе действует только около 20), так и с откровенно слабой позицией высших представителей KCK по ключевым вопросам развития движения, а также с растущим нежеланием легальных курдских партий идти на обострение конфликта с правительствами стран региона.
Кроме того, все чаще звучит критика в адрес Абдуллы Оджалана — почетного лидера и главного идеолога организации. Учитывая, что Оджалан уже много лет отбывает тюремное заключение в Турции и в последние годы добровольно сотрудничает со следствием, многие представители «партий войны» справедливо опасаются, что с его подачи на руководящие должности в KCK могут проникнуть турецкие агенты влияния и развалить движение изнутри или же серьезно дискредитировать его в глазах мирового сообщества.
И хотя ни одно из «корневых» движений, составляющих основу KCK, пока официально не объявляло о выходе из организации, подобные демарши возможны уже в краткосрочной перспективе.
Обстановка в Курдистане: четыре взгляда
Несмотря на то что многие курды по-прежнему грезят о «государстве четырех», на практике они все больше замыкаются на решении «местечковых» проблем, ввиду чего концепция Курдистана как единого государства в их дискурсе постепенно ограничивается территориальными рамками конкретного района, без «захода» на земли соседних государств.
Давит на перспективу объединения курдов и экономико-социальная разность территорий, на которых они проживают. Если турецкие и иранские курды в большей степени привыкли к деревенскому укладу и сельскохозяйственному базису экономики, то их иракским братьям в большей степени импонирует городской стиль жизни, с опорой на нефтегазовый промысел. На сирийских землях представлены оба типа проживания.
В этом контексте формирование общего видения экономической модели будущего курдского государства в значительной степени усложняется — особенно с учетом того, что сельские территории потенциального единого Курдистана на фоне богатых нефтью и газом районов довольно быстро превратятся в дотационные и окажутся в зависимости от более удачливых соседей.
Далее рассмотрим ситуацию в каждом из четырех «сегментов» Курдистана в деталях.
Турецкие курды: избирательная враждебность
О натянутых (мягко говоря) отношениях между турками и курдами слышали многие, однако причину всех бед зачастую ошибочно видят в конфликте между турецким правительством и ячейками РПК, который продолжается со второй половины 1980-х годов. Между тем это не совсем верно: курдский фактор представлен в турецкой политике гораздо более комплексно.
Несмотря на то что курды составляют около трети населения Турции и с точки зрения демографии являются наиболее динамично прирастающей этнической группой, большую часть времени они находились в угнетаемом положении. Начиная со времен Османской империи правительство страны вело политику принудительной ассимиляции, деконструируя курдское этническое самосознание, что выражалось, в том числе, в серьезном поражении в правах. Более того, само слово «курд» в местном лексиконе долгое время было табуированным, для обозначения этноса использовалось иносказательное «горный турок».
Многие запреты, касающиеся этого этноса, действовали в Турции вплоть до второй половины 1990-х годов. Лишь с началом евроинтеграции курдам позволили выпускать литературу и газеты на родном языке, вести преподавание. Начался постепенный вывод из забвения деятелей курдской культуры, популяризация их творчества. Были также отменены некоторые негласные ограничения — например, ликвидирован потолок званий, которого курд мог достичь в вооруженных силах и полиции.
В то же время большинство разрешительных мер носило половинчатый характер: так, получение образования на курдском языке было недопустимо до предварительного освоения программы на турецком языке, выпускаемая литература о положении курдов в Турции постоянно подвергалась цензуре, а вносимые этнической интеллигенцией предложения и инициативы (например, проект автономии в составе страны) не получали поддержки властей.
Анкара оказалась не готова давать курдам пространство для маневра, опасаясь их излишней самостоятельности. По сей день положение курдов остается шатким — во многом из-за повышенного внимания к этносу со стороны турецких силовых структур. На фоне растущего давления многие предпочли эмигрировать в соседние государства или в Европу.
Следует отметить, что с течением времени классическое пропагандистское клише о «вездесущих агентах РПК» постепенно отходит на второй план: активность антитурецких партизан на территории республики неуклонно снижается, а «курдский» бэкграунд РПК постепенно размывается. В частности, по заявлениям турецких силовиков, в последние годы соотношение курдов и турок в группировке установилось на уровне 1:3 в пользу последних, а общее число ее членов упало более чем в пять раз.
Снизилось и качество подготовки боевиков: большинство приписываемых движению акций смогли пресечь еще на этапе подготовки. Кроме того, спецслужбам Турции удалось вскрыть значительную часть тайных каналов финансирования РПК и добиться экстрадиции из Европы некоторых видных деятелей курдского подполья, что, по заявлениям президента Реджепа Эрдогана, выбило почву из-под ног группировки.
Поставить точку в этой истории должна анонсированная Анкарой военная операция, ключевая цель которой — разгром курдских лагерей и баз в приграничье Сирии и Ирака и создание устойчивого пояса безопасности под надзором турецких силовиков.
Впрочем, считать, что с формированием зоны безопасности (что для турецких властей приравнивается к окончательному поражению РПК) закончится и борьба курдов за свои права и свободы, было бы неправильно. С учетом того, что высшие турецкие официальные лица постоянно манипулируют темой «курдской угрозы», а давление на сочувствующие курдской идее политические движения внутри страны (в первую очередь на Демократическую партию народов) возросло, вероятность появления новых, более радикально настроенных организаций повышается.
Большинство экспертов склонны видеть угрозу в набирающем влияние движении «Курдистанские ястребы свободы», ранее отколовшемся от РПК. Эта группировка, хоть и не отличается многочисленностью, декларирует готовность «идти до конца» и угрожает направить террор против турецкого истеблишмента в целом, а не только против силовиков. В свою очередь, это чревато началом новых гонений против курдского меньшинства на территории Турции.
Сирийские курды: между молотом и наковальней
Сирийский сегмент Курдистана (так называемая Рожава) в арабской прессе известен как «анклав беспокойств». Самопровозглашенная автономия, возникшая в населенных курдами районах Сирии во время гражданской войны в 2012 году, долгое время имела неопределенный политический статус и дрейфовала между стремлением к полной независимости и расширением прав до самостоятельного субъекта в составе Сирии.
В дальнейшем, с формированием переходной администрации и оформлением границ между курдскими «кантонами» на территории Сирии, выбор был сделан в пользу постепенного налаживания диалога с Дамаском при активном посредничестве Москвы. Фактически сирийские курды избрали вариант мягкой реинтеграции при условии предоставления гарантий соблюдения их прав и свобод.
Следует отметить, что долгое время «сирийская вольница» пользовалась покровительством и другого могущественного игрока — США. Вашингтон, рассматривавший Рожаву как рычаг давления на официальный Дамаск, поддерживал претензии курдов на свои права, а также обеспечивал подготовку бойцов этнических милиций.
По сей день курдские отряды самообороны выступают союзниками США в борьбе с террористической угрозой, а также обеспечивают интересы Вашингтона в Сирии. Тем не менее поддержка Рожавы Белым домом постепенно ослабевает, на что уже неоднократно указывали сами сирийские курды, — в какой-то степени именно сокращение участия Вашингтона в региональных делах толкнуло их в объятия сирийских властей.
Однако окончательному урегулированию отношений мешает Турция, которая видит в сирийской автономии источник угрозы для своей безопасности. Анкара объясняет это тем, что курдские партии, управляющие Рожавой, оказывают содействие боевикам РПК, а также предоставляют им свою территорию для подготовки акций против Турецкой Республики.
Для купирования террористической угрозы турецкий Совет безопасности принял решение отойти от тактики воздушных ударов и провести полноценную ударную операцию. И в отличие от большинства подобных заявлений Эрдогана анонсированное «усмирение» не блеф. Оттеснение курдов из приграничья позволит Турции не только показательно «нанести поражение» РПК, но и создать необходимые условия для расширения протурецки настроенных анклавов на территории Сирии.
Учитывая, что предыдущий заход войск Турции в Сирию (операция «Источник мира» 2019 года) ознаменовался для курдов потерей контроля над городами Расаль-Айн и Тель-Абьяд, наступление с образовавшегося плацдарма вглубь Рожавы не потребует значительных усилий.
На этом фоне курдские элиты, находящиеся в Рожаве, пытаются нащупать точку опоры в разгорающемся конфликте и привлечь на свою сторону кого-нибудь, кто остудил бы горячие головы в турецком правительстве. Переговоры разной степени публичности ведутся сразу на трех направлениях — с Дамаском, Москвой и Вашингтоном.
И если в первых двух случаях речь идет в большей степени о «присутствии» в спорных районах, то Белый дом напрямую просят надавить на Анкару и отговорить ее от наземной операции. Тем не менее значительного результата эти усилия пока не принесли. Конечно, Эрдоган оставляет лазейку для оппонентов и предлагает им добровольно покинуть буферную зону на турецко-сирийской границе — однако подобная «податливость» на деле лишь вносит дополнительный раскол в правящие круги Рожавы и провоцирует зарождение пораженческих настроений.
Тем не менее даже в случае начала масштабной операции, полностью выдавить курдов с занятых ими территорий в Сирии едва ли удастся. Более того, в этом не заинтересован и сам турецкий президент, для которого феномен «курдской угрозы» из сопредельных стран является удобным предлогом для лоббирования авантюрных или непопулярных решений, а также для дискредитации оппонентов.
Иракские курды: «пробная версия» государственности
Ближе всех к обретению столь желанной для этноса государственности подобрались иракские курды. Сегодня иракская автономия обладает почти всеми атрибутами самостоятельного государства, в первую очередь сетью государственных институтов, включая вооруженные силы (численностью около 300 тыс. человек) и спецслужбы. В Эрбиле, фактической столице автономии, действуют дипломатические представительства ряда стран (включая Россию и Китай).
Кроме того, Иракский Курдистан чрезвычайно открыт миру: на территории автономии активно действуют иностранные компании — общее их количество превышает четыре тысячи, география насчитывает более 50 стран. При этом 60% соглашений подписано с правительством автономии, без участия Багдада, то есть полностью на курдских условиях.
Однако «полная свобода», которой обладают иракские курды, на деле достаточно жестко контролируется, а руководству автономии регулярно напоминают о наличии пределов дозволенного.
Например, в 2017 году Эрбиль попытался нарушить статус-кво и провести референдум об отделении от Ирака. Однако его результаты не были признаны международным сообществом, и Багдаду (при негласной поддержке ключевого союзника автономии — США) не составило труда силой восстановить порядок на территории Иракского Курдистана, принудив курдов отыграть назад и вернуться к прежней модели управления. Вопрос о полной независимости от Ирака с тех пор больше не поднимался.
В то же время между курдскими группировками на территории иракской автономии нарастают разногласия. Так, два ключевых местных политических движения — Демократическая партия Курдистана (ДПК) и Патриотический союз Курдистана (ПСК) — находятся в контрах с 1990-х годов и сегодня имеют абсолютно противоположные взгляды на большинство политических и экономических вопросов — не важно, касаются они только курдской автономии или Ирака в целом.
Среди прочего, фактически аннулировано «джентльменское соглашение» между двумя партиями, негласно разграничивавшее властные аппетиты курдских политиков, на фоне чего среди местных кланов пошли слухи о неизбежности борьбы до победы между «демократами» и «патриотами». Что в перспективе может вылиться в попытки полностью оттеснить одну из партий от власти. О том, к чему может привести столь резкое устранение одного из балансиров внутри иракской автономии, курдские политики предпочитают не задумываться.
На фоне внутренних противоречий отмечается некоторое охлаждение отношений между руководством Иракского Курдистана и центральным правительством Ирака. Эрбиль, и без того достаточно самостоятельный, все чаще игнорирует предписания Багдада, касающиеся вопросов обеспечения безопасности, а также пытается организовать продажу добываемых в автономии нефтегазовых ресурсов в обход центра, что в корне не устраивает иракский истеблишмент.
Дополнительному обострению ситуации на территориях иракской автономии во многом способствуют постоянные операции вооруженных сил Турции, направленные на разгром лагерей враждебной Анкаре Рабочей партии Курдистана. Следует отметить, что иракские курды активно участвуют в боевых действиях — правда, по разные стороны баррикад: «демократы» из ДПК помогают Турции, в то время как «патриоты» из ПСК поддерживают антитурецкий фронт. И хотя прямые столкновения между турецкими военными и иракскими курдами, не принадлежащими к РПК, можно пересчитать по пальцам, негласный конфликт Анкары с ПСК постепенно углубляется.
Параллельно Багдад подталкивают к «наведению конституционного порядка» на территории курдской автономии — к этому, в частности, призывает Иран. В Тегеране недовольны тем, что иракские курды с молчаливого согласия Эрбиля оказывают поддержку иранским протестующим и фактически участвуют в продолжающейся дестабилизации Исламской Республики.
По сути, Багдаду предъявлен ультиматум, в случае невыполнения которого Тегеран планирует решить вопрос самостоятельно, силовыми методами.
Иранские курды: нарушенное спокойствие
До недавнего времени самым спокойным — на фоне других частей Курдистана — было иранское направление. Несмотря на то что отношения курдской оппозиции с центральной властью остаются напряженными еще с шахских времен, Тегерану долгое время удавалось купировать недовольство. Для достижения этой цели, в зависимости от временного промежутка, использовались самые разные способы — от политического и военного давления до мягкого перенаправления агрессии вовне или ее купирования с помощью щедрых финансовых вливаний.
В последнее десятилетие в иранской внутренней политике доминировал именно «финансовый» подход: Тегеран способствовал привлечению в курдские провинции иностранных инвестиций и организовывал дополнительные рабочие места. Подобное «бережное» отношение, противопоставляемое «откровенно бедственному» положению курдов в других странах Ближнего Востока, позитивно сказалось на иранокурдских отношениях: с течением времени иранские курды отказались от силовых методов и полностью перенесли борьбу за свои права в политическую плоскость.
Кроме того, некоторые имиджевые уступки, на которые пошел Тегеран, помогли сформировать среди этого этноса довольно многочисленную лояльную прослойку, поддерживающую текущий внешнеполитический курс Исламской Республики.
Тем не менее северо-запад Ирана, где проживает курдское большинство, остается для Тегерана пороховой бочкой. По сей день курдские провинции — Курдистан, Керманшах и Западный Азербайджан — считаются наименее обеспеченными, а уровень безработицы в них существенно выше, чем в других частях страны. Кроме того, продолжающееся негативное влияние пандемии COVID-19 и западной санкционной политики не способствует созданию достаточного количества рабочих мест, в то время как доля молодого населения региона, нуждающегося в работе, растет стремительно.
Все это создает у молодежи большой запас нереализованной энергии, которая легко конвертируется в протестную деятельность. Неудивительно, что именно курды проявили значительную активность в ходе разгоревшихся в сентябре этого года антирелигиозных и антиправительственных манифестаций в Иране, что стало едва ли не самым крупным выступлением этого этноса за время существования Исламской Республики: для подавления недовольств правительству пришлось задействовать армейские части, а также применить тяжелое вооружение. Впоследствии несколько курдов, арестованных за активное участие в протестах, были казнены.
Следует отметить, что, хотя курды и стали одной из опор протестов 2022 года, конкретных требований правительству они так и не выдвинули, ограничившись популистскими лозунгами; не было замечено и лидеров, которые могли бы эти требования систематизировать и изложить (в силу перехода большинства курдских политических партий на нелегальное положение), что позволяет говорить о некоторой разбалансированности движения внутри Ирана и об отсутствии у самих курдов понимания текущего статуса своей борьбы.
Удобным идеологическим ориентиром для манифестантов на северо-западе страны на первый взгляд могла бы стать Мехабадская Республика — малое курдское государство, возникшее под протекцией СССР и существовавшее на территории Ирана в 1946 году, однако медийно «раскачать» этот образ и объединить вокруг него сторонников у апологетов курдской независимости пока не получается.
Куда более популярной моделью, к которой так или иначе стремятся большинство курдских сил, является получение широкой автономии в составе Исламской Республики — с возможностью комплексного участия курдов в политической жизни Ирана, а также с обеспечением большей свободы в принятии решений на местном уровне. Однако Тегеран, имея перед глазами «разочаровывающий и опасный пример» Иракского Курдистана, не спешит идти на уступки.
Более того, многие иранские чиновники, прежде всего представители силового блока, видят в концепции автономии опасность быстрого превращения этих территорий в террористический анклав ввиду наличия общих границ с Иракским Курдистаном. В этом смысле анонсированная КСИР операция по «стабилизации» приграничных территорий в Ираке имеет цель отодвинуть курдские лагеря подальше от границ, а также разрушить сложившиеся за последние несколько лет логистические цепочки, по которым в Иран нелегально поставляются оружие и пропагандистская литература.
Положение сторонников независимости от Ирана значительно усложняется тем, что в отличие от иракских «собратьев» у иранских курдов нет внешних заступников, которые могли бы оказать давление на Тегеран и выторговать для своих подопечных некоторые гарантии. Исходя из этого, ожидать, что иранские курды в ближайшее время перейдут в наступление и попытаются силой взять преференции, в обозримом будущем не стоит.
Танцы на осколках Курдистана
Курдские регионы остаются болевой точкой не только перечисленных выше стран, но и всего Ближнего Востока, ослабить которую дипломатическими средствами пока не удается.
Несмотря на общий культурный и идейный бэкграунд, курды, прошедшие через жернова ассимиляции, на деле остаются разобщенными и даже в рамках единого движения сохраняют подозрительность друг к другу. А потому «переплавить» их анклавы в единое государство (даже при посредничестве ООН) и повторить тем самым успех Палестины крайне затруднительно.
Спорной выглядит и идея четырех автономий, построенных по иракской модели: Дамаск, Тегеран и тем более Анкара на данном этапе не готовы идти на уступки, опасаясь всплеска сепаратистских настроений на своих территориях.
Крупнейшим игрокам мировой политики (так называемым великим державам) в какой-то степени выгодно сохранение раздробленного Курдистана, поскольку наличие сразу нескольких анклавов позволяет им наращивать присутствие в зонах своего интереса без захода на «территорию» конкурента. Принцип «разделяй и властвуй» позволяет внешним силам самостоятельно определять оптимальные условия сотрудничества с курдами.
С другой стороны, допускать излишней дестабилизации курдских районов сильные мира сего тоже не намерены. Курды, несмотря на свою «политическую ветреность», остаются хорошим подспорьем в борьбе с террористической угрозой в Сирии и Ираке, обеспечивают безопасность нефтегазодобычи там, где ее не могут гарантировать правительственные войска, держат под контролем «тайные тропы», по которым перемещаются контрабандные товары и оружие. Лишаться таких союзников (и, более того, превращать их в противников) желающих особо не находится.
В связи с этим можно ожидать, что турецкие операции на территории Сирии и Ирака, равно как и возможные военные акции других «заинтересованных» держав, не приведут к окончательному распаду движения. Куда вероятнее, что это будет «контролируемая чистка» с целью недопущения чрезмерного усиления курдских организаций в приграничье и купирования возможных всплесков сепаратистских настроений.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl