Валентин Пикуль — первоклассный советский писатель

ДилетантИстория

Валентин Пикуль

1

В «Дилетанте» возникла плодотворная дебютная идея: что это мы всех хвалим, можно подумать, что в советской литературе не было плохих писателей? Их было, и более того, они преобладали, как и во всякой литературе, которая, по закону Старджона, на 90 процентов является мусором. Но Пикуль, которого большинством редакционных голосов отнесли к трешу, является всё же первоклассным писателем — с этого утверждения я хотел бы начать; не просто потому, что память Пикуля ревниво защищают его родственники и поклонники, что есть целая команда, отслеживающая упоминания о нём и горячо возражающая недостаточно почтительным критикам, но потому, что собственное моё отношение к нему далеко не так однозначно. Он первоклассный по гегелевскому критерию, по хармсовской формулировке насчёт «чистоты порядка»: прекрасным мы называем то, что цельно, эстетически последовательно, беспримесно, ножа не всунешь, то есть те случаи, где сам автор до конца следует законам, «им самим над собою признанным». Пикуль — пример опасной литературы: опасной тем, что она уплощает мир, предлагает простые решения, следует сомнительным источникам и так далее. Но в этом своём качестве он последователен и монолитен, он создатель жанра, в котором сегодня упражняются многие — но получалось только у него. Это заставляет относиться к нему серьёзнее, видеть в нём не бульварщину, а своеобразное упражнение в жанре сказа, не сплетню, а стилизацию под сплетню; разумеется, никому в голову не придёт рекомендовать его в качестве исторического источника или, боже упаси, историософского мыслителя, но он на это и не претендовал. Претендовал он на иное — на свою концепцию истории, которая у него, как ни крути, была — и хотя нигде не проговаривалась вслух, но из его бесконечных романов, общим числом около 20, она легко вычитывается, и с ней стоит полемизировать.

Пикуль не был, как о нём думают многие, антисемитом; точнее будет применительно к нему вспомнить известную пародию на романы о Штирлице — роман Асса и Бегемотова «Как размножаются ёжики». «Штирлиц, вы антисемит, вы евреев не любите! — Я интернационалист, я никого не люблю». В известнейшем и безоговорочно лучшем его романе «Нечистая сила», который впервые был напечатан в сильно сокращённом варианте «У последней черты», — в самом деле немало страниц отведено разнообразным еврейским заговорам и заговорчикам по разрушению монархии, но русские в этой книжке ведут себя ничуть не лучше. Достаётся у Пикуля, в разных его романах, немцам, японцам, французам, непременным англичанам, но русским не меньше, а то и больше. Бироновщина, отдадим ему должное, в сильном романе «Слово и дело» выглядит заслугой русских, а не немцев, да и не было столько немцев, чтобы полностью подменить собой русское слово и дело. История в его изложении есть прежде всего история грязи, то есть корысти, власто- и сластолюбия, глупости в самых изобретательных и непредсказуемых формах — словом, мнения о человечестве он был самого нелестного. Вот уж подлинно «на всех стихиях человек тиран, предатель или узник»; есть мнение, что идеалом Пикуля были разнообразные силовики, представители армии либо разведки, и в этом смысле он как раз кажется иным чуть ли не провозвестником нынешней российской идеологии. Но вот штука — как раз нынешние российские идеологи не спешат поднимать Пикуля на щит. Что-то они такое чувствуют, и не бульварщиной своей он им претит (бульварщины хватает и в их собственных исторических писаниях, куда они щедро подбавляют разнообразной клубнички) — а именно мизантропией. Пикуль не жаловал род людской в целом, не делая исключений ни для военачальников, ни для государственников, ни для государей. Это-то и позволяет ему выглядеть человеком с собственным миропониманием, а не просто собирателем исторических анекдотов. Кто-то, подобно Радзинскому — настоящему писателю и крупному драматургу, видит в истории прежде всего оргию, садомазохистскую страсть к мучению и мученичеству, сплошной дневник палача. Кто-то интересуется только ростом и укреплением государства, которое непременно должно пожрать как можно больше индивидуумов, чтобы фундамент его был скреплён кровью; некоторые вообще считают, что история страны есть история власти, эволюция её форм. Пикуль в этом смысле уникален, и хоть формально он принадлежал к почвенникам, регулярно ссорился с интеллигенцией и служил у неё образцом дурновкусия («самая читающая Пикуля и Ю. Семёнова страна» — формула Владимира Новикова), но государственником он не был, вот в чём штука. Он не был бардом самодержавия и вообще монархистом; не идеализировал православие — скорей уж напротив; марксизмом, кстати, не интересовался тоже, и в особенном народолюбии замечен не был, хотя историкам оно и предписывалось. Столыпин — этот идол даже самых интеллектуальных русских патриотов, включая Солженицына, — не вызывал у него тёплых чувств, и в трёх романах Пикуля о предреволюционной России нет ни малейшей его идеализации. У него совсем другой герой, в некотором роде авторское альтер эго, и это-то эго нас интересует. Именно оно обеспечило Пикулю всенародную славу — но оно же и сделало его одиночкой при жизни.

Среди писателей же у него, кажется, только один поклонник — такой же одиночка. Михаил Веллер — давний и убеждённый защитник Пикуля, он-то и приметил, что перед нами не лубок, а сказ, сознательная и умная стилизация, и стиль прозы Пикуля, как и её посыл, не так-то прост. Веллер увидел в романах, числящихся по разряду откровенного масскульта, двойное дно, и хотя тоже в силу разных причин не всё договаривает до конца, но первую попытку отнять Пикуля у обывателей предпринял именно он. Ему, правда, и Булгарин нравится, — но Пикуль всё же поприличней. Но нравится, заметим, за то же самое — за то, о чём мы проговоримся ниже.

2

Пикуль родился в 1928 году в Ленинграде, пережил там первую блокадную зиму, был эвакуирован в Архангельск и оттуда сбежал в школу юнг на Соловках. По её окончании служил на эскадренном миноносце «Грозный». Печатался с 1947 года, профессиональным писателем стал после публикации военного романа «Океанский патруль» (1954), который всегда считал неудачным. Первый исторический роман «Баязет» — про 23-дневную оборону крепости в июне 1877 года; крепость эта была ключевым пунктом для наступления на Эрзерум — и если бы Баязет пал, туркам открылась бы дорога в Закавказье. В «Баязете» есть уже все черты повествовательной манеры Пикуля: стремительное, без экспозиции, повествование, живые диалоги, минимум психологизма, сочувствие рядовым героям истории, недоверие ко всякого рода начальству; использование отдельных клише романтической прозы — роковые красавицы, коварные изменники, всё, что в прозе первой половины XIX века было очаровательно, но скоро ушло в арсенал конспирологического романа (романтизм вообще легко вырождается в фашизм, как показала история, — хотя и необязательно). Конспирологический роман (где силы зла неутомимо плетут заговоры против правильных и могучих россиян) вообще именно с нашей территории шагнул в мир; черты этой прозы — с заменой россиян на американцев, например, или каких-нибудь европейцев — есть и у Дэна Брауна, и даже — в пародийном виде — в некоторых романах Умберто Эко, которого эта схема привлекала и одновременно бесила. Женщина-медиатор, проникающая в осаждённую крепость либо в правительственные круги; международная закулиса; продажное начальство, которое легко подкупить, и неподкупные нижние чины, — все эти элементы конспирологической фабулы есть в большинстве русских военных романов либо многотомных эпопей от теории заговора, в диапазоне от «Кровавого пуфа» Крестовского до «Вечного зова» Иванова; но у Пикуля есть не только

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Подарок Гитлеру Подарок Гитлеру

Чтобы вручить этот подарок фюреру германская армия торопилась войти в Сараево

Дилетант
Дейнотерий – слон с берегов Дона Дейнотерий – слон с берегов Дона

Слоны – одни из самых стабильных в эволюционном плане животных...

Наука и техника
Внук Чингисхана Внук Чингисхана

Мы не очень жалуем Батыя, а в Астане, столице Казахстана, есть улица Бату-хана

Дилетант
Роботы против дефицита Роботы против дефицита

Роботизация помогает бизнесу, но требует новых специалистов

Ведомости
«Чёрт» в плену «Чёрт» в плену

Военные заслуги Эриха Хартманна выглядят фантастически

Дилетант
Банановые перспективы российских субтропиков Банановые перспективы российских субтропиков

Инвесторы хотят импортозаместить экзотические фрукты

Агроинвестор
Самый знаменитый монгол Самый знаменитый монгол

Чингисхан по праву входит в пантеон величайших завоевателей

Дилетант
Буль-буль Буль-буль

Фантастический рассказ Владислава Кулигина «Буль-буль»

Знание – сила
В тисках инфляции В тисках инфляции

Осенью 1923 года в Германии цены на товары увеличивались в течение дня вдвое

Дилетант
В такси на Дубровку В такси на Дубровку

Ищешь живописное место для фотосессии? Советские фильмы знают ответ!

Лиза
Анонимка на царя Анонимка на царя

«Открытое письмо Николаю II»

Дилетант
В России художник — пророк В России художник — пророк

Что и как видит художник и зачем вообще нужны искусствоведы

Монокль
Орудия пыток Орудия пыток

Для допросов с применением пыток были придуманы самые разные приспособления

Дилетант
Через санкции к росту Через санкции к росту

Как российская экономика ищет способы сотрудничества с глобальными игроками

Эксперт
Олег Нестеров — об Александре Кнайфеле и пределах невозможного Олег Нестеров — об Александре Кнайфеле и пределах невозможного

Музыкант Олег Нестеров — о музыке, которую сегодня стоит услышать каждому

РБК
История в фасадах История в фасадах

Число объектов культурного наследия в столице растет

Ведомости
ФГИС вам в помощь ФГИС вам в помощь

Как работают внедренные в агроотрасль информсистемы

Агроинвестор
Ученые превратили растительные отходы в топливо для самолетов Ученые превратили растительные отходы в топливо для самолетов

Технологию производства авиатоплива из биомассы создали в РГУ нефти и газа

ТехИнсайдер
Весна императора Весна императора

Цезарь — политик-хищник, с чьим именем неотрывно связана Римская империя

Знание – сила
Как Ленин дэвов побеждал Как Ленин дэвов побеждал

Какие отпечатки оставили на народах России события на рубеже XIX и XX веков

Дилетант
Москва на экране Москва на экране

Почему регионы готовы доплачивать за съемки фильмов на своей территории

Эксперт
Соло-мама Соло-мама

Каких ошибок стоит избегать женщинам, которые растят детей в одиночку

Лиза
Музей как увлечение Музей как увлечение

Единственный в своем роде: музей при Институте космических исследований РАН

Знание – сила
Ткать узор дальше Ткать узор дальше

Почему последствия ссоры с Россией окажутся болезненными для Азербайджана?

Монокль
«Снимаешь парик и чувствуешь себя голой»: как живут женщины с алопецией «Снимаешь парик и чувствуешь себя голой»: как живут женщины с алопецией

Истории женщин, которые научились жить с алопецией и помогают другим

Forbes
Эра литий-ионных аккумуляторов Эра литий-ионных аккумуляторов

Почему ученые трудятся над тем, чтобы повысить безопасность батареек

Наука и техника
Как работает автофокус в фотоаппарате? От сенсора до мотора в объективе Как работает автофокус в фотоаппарате? От сенсора до мотора в объективе

Как работает автофокус: подробно и со схемами

ТехИнсайдер
«Профессия научила отстаивать свое мнение»: как женщины работают сварщицами «Профессия научила отстаивать свое мнение»: как женщины работают сварщицами

Как сварщицы борются со стереотипами и за что любят свою работу

Forbes
Гелий Гелий

Известно, что каждый элемент имеет свой, только ему одному принадлежащий спектр

Наука и жизнь
«История гаданий и предсказаний. От ворожей и подблюдных песен до астрологии и карт Таро» «История гаданий и предсказаний. От ворожей и подблюдных песен до астрологии и карт Таро»

О магии, которая должна была изменить судьбу человека, — ворожбе

N+1
Открыть в приложении