«В толстом теле — ум тончайший»
Так французский дипломат Луи Сегюр охарактеризовал Александра Безбородко, возглавлявшего при Екатерине II внешнеполитическое ведомство Российской империи. Верный секретарь императрицы дважды запечатлён на знаменитых памятниках Михаила Микешина: в числе её девяти сподвижников на Александринской площади Петербурга и рядом с государыней на новгородском памятнике «Тысячелетие России».
Выдающиеся заслуги уроженца украинского Глухова признавали и современники, и потомки. Выходец из казацкой старшины за 24 года вознёсся к вершинам российского политического олимпа. Толстый и некрасивый «глуховский кабанчик» при представлении его Екатерине графом Петром Румянцевым удостоился эпитета «алмаз в коре» (то есть без огранки и шлифовки). Спустя несколько лет Екатерина, всецело полагавшаяся на своего любимца, именовала его не иначе как «мой фактотум», то есть доверенное лицо. А Михаил Сперанский считал его просто «гением».
Безбородко так никогда и не приобрёл придворного лоска. Уже будучи богатейшим человеком империи, расхаживал со спущенными чулками и оборванными пряжками. Его упрекали в неряшестве, лености и развращённости. Однако все недостатки искупали его доброжелательность, готовность взяться за любое дело, умение буквально «проглатывать» документы, феноменальная память и хитроумие. Со студенческой скамьи он знал наизусть всю Библию, разбуженный среди ночи, мог выдать любую историческую дату и дословно продолжить любую цитату из литературы, приводя по памяти даже номера страниц. Обучение в Киево-Могилянской академии, на протяжении XVIII столетия остававшейся лучшим учебным заведением страны, не прошло для него даром: он знал греческий, латынь, еврейский, немецкий и французский, блестяще владел русским языком, не забывал украинский. Всё это сделало из него великолепного чиновника: сначала правителя канцелярии генерал-губернатора Малороссии графа Румянцева, а с 1775 года — кабинет-секретаря самой государыни.
Бюрократическая карьера Безбородко не прерывалась даже ради ратных дел. Участвуя в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов, в частности в битвах при Ларге и Кагуле, он продолжал работу в походной канцелярии Румянцева.
Статс-секретарь
Императрица быстро оценила деловые качества «любезно-верного» Безбородко, сделав его первым среди статс-секретарей. В его ведении были прошения на высочайшее имя, однако круг его полномочий расширялся год от года, так что Безбородко должен был завести собственную канцелярию, в которой служило девять человек. Из её недр за годы екатерининского правления вышло более 24 тысяч документов, написанных ясным языком и прекрасным слогом. Больше половины из них были подписаны лично императрицей, значительная часть — самим Безбородко. Через него также велась переписка Екатерины с Сенатом, Синодом, Адмиралтейством и Коллегией иностранных дел, то есть важнейшими ведомствами государства. Безбородко был назначен ежедневным докладчиком императрицы, и это назначение сделало его своего рода советником государыни и важной персоной при дворе. А свидание Екатерины в Могилёве с авcтрийским императором Иосифом II в мае 1780 года, организацией которого занимался Безбородко, изменило судьбу последнего. Составленные им по итогам встречи проекты помогли императрице увидеть в секретаре дипломата.
Архитектор империи
В 1780 году Екатерина прикрепила Безбородко к Коллегии иностранных дел как уполномоченного по ведению переговоров, сохранив за ним и еженедельные доклады. Пост президента Коллегии занимал вице-канцлер Иван Остерман, однако фактическим главой ведомства был Безбородко, который сначала получил место в Секретной экспедиции Коллегии, а с 1784 года стал вторым членом Иностранной коллегии. Именно он определил вектор отечественной внешней политики на столетия вперёд. В