Сапог Петра Великого
Несуразно длинный, узкоплечий и сутуловатый, с маленькими руками и ногами, голова дергается, глаза навыкате… Не был бы царем — пугало, да и только.
А будь Петр Алексеевич Романов рядовым советским гражданином, не смог бы купить себе одежду и обувь в каком-нибудь одном магазине: среди маленьких размеров нет такого роста, а к большому росту полагалось обладать соответствующей тучностью, что нам и предлагало торговое предприятие «Богатырь». А за башмаками 38-го размера — только в «Детский мир». Беда.
К счастью, у царя были все необходимые средства для «индивидуального пошива». Более того, он обладал волей и желанием радикально изменить гардероб всей вверенной ему страны. Верил ли Петр, что, побрившись и одевшись на европейский лад, русский человек вступит, как равный, в славную компанию великих западных народов, или прилаживал внешность к глубокому внутреннему замыслу, не так уж важно. Он хотел применить у себя дома все, что считал нужным и целесообразным. И быстро, и повсеместно. При этом начинал с себя.
В Оружейной палате мы с детства поражаемся одной из витрин. В ней — петровские кафтан, сапоги и трость. Трость из яблони, выточена царем. И высоченные ботфорты он, как утверждают, сам тачал. Толстая черная кожа, подшитая светлой и тонкой, каблук высокий — семь с половиной