Малопонятный государственный муж
Портреты изображают его человеком сухим и строгим, без тени улыбки, без чувств и страстей — человеком в футляре.
В противоположность европейски ориентированным придворным и чиновникам петербургского толка, москвич Константин Победоносцев, сын университетского преподавателя и внук священника, сторонник веры и образования, был обречён на роль консерватора.
Поздний ребёнок в многодетной семье, образование он получил дома. К поступлению в Императорское училище правоведения Константина подготовил отец. Сразу же по окончании учёбы он получил место мелкого чиновника Сената. Одновременно начал писать статьи по острым вопросам современности: о праве, вере и образовании. Собственную научную и публицистическую деятельность он не прерывал ни на одном из этапов своей государственной карьеры, и именно она выдаёт в нём человека сложного и далеко выходящего за пределы прочно приросшего к нему ярлыка «великого инквизитора» и лидера монархистов.
Злой гений России
Современники по-разному оценивали и самого Победоносцева, и его деятельность и, главное, её результаты. Все признавали незаурядный ум и чрезвычайную образованность. Достаточно сказать, что он интересовался искусством, музыкой, литературой; превосходно знал языки — английский, французский, чешский, польский, латынь и древнегреческий. Его переводы с древних языков считались чуть ли не каноническими.
Одни находили его чуть ли не единственным виновником всех бедствий, с которыми столкнулась Россия в последней трети XIХ — начале XX века. По мнению многих, он был отпетым антисемитом и чуть ли не виновником погромов. Терпеть не мог всё яркое и заметное, даже в пределах Синода опираясь на простое, малограмотное деревенское духовенство, а не на видных богословов. Активно выступал против пьесы Льва Толстого «Власть тьмы» и был самым жестоким критиком картины Николая Ге «Что есть истина». Отрицал так называемые европейские ценности, под которыми подразумевал и конституцию, и демократию, и парламентаризм…
Другие считали Победоносцева спасителем самодержавия и борцом с революционной заразой, атеизмом и материализмом, поляками и финнами, стремившимися развалить империю. Националисты видели в нём радетеля за русскую самобытность и даже глашатая «русского стиля», обожавшего росписи Виктора Васнецова. Верующие ценили его усилия по возрождению православия и роли церкви, улучшению её материального положения.
У наиболее проницательных соратников и оппонентов Победоносцев оставлял чувство недоумения. Взгляды его были противоречивы. Он любил проводить время в ненавистной Европе, обожал Зальцбург и восхищался Прагой с её высоким процентом еврейского населения. Будучи человеком «острого и надменного ума», ускользал от любых серьёзных споров и общественных дискуссий, выбирая для выступлений и писаний осторожный язык и «пергаментный» голос. «Малопонятным» назвал его Василий Розанов, а Николай Бердяев находил в нём немало общего с… Лениным.