Вокруг временщика
По мере атрибуции портретов иногда складываются целые группы персонажей, связанных общим кругом родства и знакомства, участием в одном историческом событии или близостью к важному лицу.
В этот раз моя подборка — о людях, которые окружали графа Алексея Андреевича Аракчеева, оценки личности которого до сих пор вызывают непримиримые споры, а образ управления породил хлёсткий термин «аракчеевщина». Уже два столетия он к месту и не к месту используется как ёмкое понятие административного деспотизма.
В немалой степени демонизации Аракчеева способствовала его, прямо скажем, уродливая внешность. Когда летом 1799 года граф решил жениться на 22-летней Авдотье Ваксель, девушка после первой встречи в ужасе записала: «Какой он гадкий и гнусный! Какая мерзкая у него рожа! Он мне очень не понравился». Недавно петербургский специалист Михаил Асварищ атрибутировал портрет несостоявшейся невесты графа, которая, вопреки воле родителей, отвергла царского фаворита и удачно вышла замуж по любви, а не по расчёту. Мы же можем только посочувствовать художникам, которым приходилось писать портреты Аракчеева. Задача была не из лёгких, требуя особой деликатности, вплоть до беспардонной лести. Наиболее лукавый пример хранится в Третьяковской галерее.
В 1997 году мне довелось изучать каталог миниатюр галереи. Среди них — портрет неизвестного военного, значившийся изображением генерала Конной гвардии. На самом деле перед нами генерал лейб-гвардии Артиллерийского батальона начала 1800-х годов. Через плечо — красная лента ордена Святого Александра Невского, который получали военные в чине не ниже генерал-лейтенанта. Столь высокое положение занимал лишь командир гвардейской артиллерии, которых в то время было два. Первый из них — генерал Алексей Корсаков (дядя той самой Авдотьи Ваксель) — ещё при Екатерине II получил орден Святого Владимира 2-й степени. Но на портрете его знаки отсутствуют. Приходится признать, что молодой красавец на миниатюре — 33-летний граф Алексей Аракчеев.
Интересно, что уши графа закрывают неостриженные локоны, которые остались от распущенных буклей и косы. Отправленный в отставку Павлом I в 1799 году, Аракчеев жил в новгородском имении Грузино. Верный своему покровителю, он и после смерти Павла соблюдал моду его времени. Но при возвращении на службу в мае 1803 года Аракчеев должен был иметь актуальный внешний вид. Вот тогда и была написана миниатюра, на которой граф в новом мундире, но ещё с напоминанием о прежней причёске. Глядя на миниатюру, трудно поверить, что этот сероглазый красавец и есть тот самый Аракчеев, о котором генерал Николай Саблуков вспоминал: «По наружности Аракчеев походил на большую обезьяну в мундире. Он был высокого роста, худощав и мускулист, с виду сутуловат, с длинной тонкой шеей, на которой можно было бы изучать анатомию жил и мускулов и тому подобное. В довершение того он как-то особенно смарщивал подбородок, двигая им как бы в судорогах. Уши у него были большие, мясистые; толстая безобразная голова, всегда несколько склонённая набок. Цвет лица был у него земляной, щёки впалые, нос широкий и угловатый, ноздри вздутые, большой рот и нависший лоб. Чтобы закончить его портрет, скажу, что глаза у него были впалые, серые и вся физиономия его представляла страшную смесь ума и злости». Бедный тверской дворянин Аракчеев, выученный сельским дьячком и побиравшийся в 1783 году от голода в Петербурге в ожидании милости стать кадетом, совершил головокружительную карьеру только благодаря Павлу I. Но как император узнал о простом артиллерийском офицере? Есть разные версии, в которых всегда упоминается Фёдор Иванович Апрелев. Его портрет мне удалось определить в ноябре прошлого года на аукционе Hargesheimer в Дюссельдорфе. Апрелев тоже служил артиллеристом и прославился как изобретатель. Он придумал способ заделывать раковины, которые при отливке портили орудийные стволы. Прибор Апрелева засекретили, а сам он стал незаменимым специалистом.