Гравюры и рисунки: диалог искусств
Гравюры и рисунки не увидишь в постоянных экспозициях музеев, да и в самых подробных изданиях по истории искусства им уделяется немного внимания, потому даже для искушённого зрителя они сегодня остаются terra incognita.

Одвух графических искусствах рассказывают кратко, избирательно и, как правило, порознь, как о совершенно обособленных явлениях. Однако у гравюры и рисунка, как и у любых близких родственников, долгая и богатая история взаимоотношений. В ней было место подражанию и копированию, сотрудничеству и поиску самостоятельного пути.
Два вида искусства во многом несхожи. Гравюра — экстравертна, тиражность делает её доступной широчайшему кругу зрителей, рисунок — интровертен, нередко скрыт от кого-либо, кроме своего создателя. Гравюра тяготеет к отчётливости, законченности в малейших деталях, рисунок зачастую спонтанен и неясен. Гравюра может создаваться месяцами, рисунок — в течение нескольких секунд. Рука гравёра преодолевает сопротивление материала — меди, дерева, офортного лака. Рука рисовальщика скользит по бумаге, не встречая преград. Эстамп — плод коллективного труда инвентора, гравёра, резчика букв, печатника и издателя, рисунок обычно создаётся в одиночку.
И всё же в истории искусства гравюра и рисунок идут рука об руку. В музейных фондах они нередко хранятся в одном графическом кабинете. Что же их объединяет? Прежде всего — основа. Как правило, это нежная, капризная, но всё же удивительно долговечная бумага — главная причина того, что два столь многочисленных вида искусства (во всех музеях графические фонды во много раз превышают живописные) остаются малоизвестными широкой публике, становясь уделом знатоков: бумага боится солнечного света, при длительном контакте с ультрафиолетом выгорает и ветшает, поэтому графические произведения, появившись на выставке лишь на считаные месяцы, должны быть после этого сразу же спрятаны в недра графического кабинета. Бумага вошла в широкое употребление по всей Европе лишь в XV столетии — и с этого века начинается история классической европейской графики.