Каучуковая лихорадка
Как надулось и лопнуло южноамериканское экономическое чудо
Каучуковая лихорадка. Так называлась болезнь, которой переболела экономика Бразилии и других стран бассейна реки Амазонки на рубеже XIX и XX веков. Благодаря быстрорастущему мировому спросу на резину в Амазонии делались миллионные состояния, строились новые города. Бум резко завершился, когда у каучука из Южной Америки появился серьезный конкурент.
Галоши настоящие, красивые, блестящие
Индейцам Латинской Америки каучук был известен издавна. В Ла-Вента и Эль-Манати (Мексика) при археологических раскопках были найдены каучуковые мячи, возраст которых превышает 3 тыс. лет. Участники второго плавания Колумба (1493–1496) видели на Гаити игру в такой же мяч. Французский ученый и путешественник Шарль Мари де ла Кондамин, прибывший в Южную Америку в составе научной экспедиции в 1735 году, первым описал процесс производства каучука («кахучу» на языке народа кечуа — «плачущее дерево», «слезы дерева»). Каучук изготавливается из концентрированного латекса — млечного сока дерева гевея бразильская. Латекс получается методом подсочки (нанесения надрезов на ствол, в России таким же способом получают березовый сок).
Кондамин отправил образцы каучука в Европу, но долгое время новый материал мало кого интересовал. В 1770 году английский химик Джозеф Пристли обнаружил, что каучуком можно стирать надписи, сделанные карандашом. В том же году его соотечественник Эдвард Нэйрн представил на конкурс изобретений ластик (резинку).
В 1823 году шотландский химик Чарльз Макинтош нашел способ использования каучука для изготовления непромокаемых плащей (макинтошей).
Новому материалу нашлись и другие применения. Из него стали изготавливать клизмы и обувь. Если в 1827 году экспорт сырого каучука и изготовленных из него продуктов из Амазонии составлял 31 тонну, то к 1830 году он вырос в пять раз — до 156 тонн.
У первых резиновых изделий был серьезный недостаток — высокая чувствительность к колебаниям температуры. Каучуковые ботинки летом прилипали к ногам, а зимой становились твердыми, как камень.
В 1839 году американец Чарльз Гудьир открыл, а в 1844 году запатентовал процесс вулканизации. Каучук смешивался с серой, затем они нагревались и получался новый материал — резина. Резине не были страшны ни жара, ни мороз, она была эластичнее и тверже каучука. Из нее можно было производить самые разнообразные продукты — подтяжки, подвязки, ботинки, дождевики… Одежда из нового «чудо-материала» стала модной.
Рынок резиновых изделий стал быстро расти. Примерно в 1820 году Бразилия начала экспортировать каучук (через бразильские порты вывозились также небольшие количества каучука из Перу и Боливии). Статистику экспорта стали вести в 1827 году (вскоре после провозглашения независимости Бразилии от португальского владычества). В 1827 году было экспортировано 31,4 тонны каучука. В 1836 году — 189,2 тонны, в 1846 году — 673,7 тонны, в 1850 году — 1446,6 тонны, в 1856 году — 1906 тонн, в 1860 году — 2673 тонны.
Но это еще был не бум. Настоящий резиновый бум начался, когда промышленности понадобилась резина не только для производства макинтошей и галош. Изоляция для телеграфных и телефонных кабелей, электрических проводов, садовые шланги, трубы, игрушки, напольное покрытие на заводах и фабриках, шины (в конце XIX века велосипедные, в начале XX столетия автомобильные). Миру нужно было все больше резины.
Обезьяний угол
Страны Амазонского бассейна, в первую очередь Бразилия, были главными поставщиками каучука на мировой рынок. Центром добычи каучука была провинция Пара, а ее финансовыми центрами — города Белем и Манаус. Население провинции быстро росло. В 1840 году оно составляло 110 тыс. человек. В 1910 году в штате Пара жили 784 тыс. человек (в 1889 году, в связи со свержением монархии, в Бразилии было введено административное деление на штаты).
Дождевой лес Амазонии не подходил для устройства плантаций. Сок гевеи бразильской заготавливали, отправляя в экспедиции по его сбору. Индейцы, собиравшие латекс, меняли его на одежду, инструменты, другие товары из Португалии.
Привлечь к работе большое количество африканских рабов, как это делали плантаторы в других странах, было невозможно. Амазонская низменность располагалась очень далеко от главных торговых маршрутов. Ничего ценного в этих краях не производилось, так что торговцы рабами туда просто не добирались. Да и денег на покупку у большинства португальских поселенцев все равно не нашлось бы. Привезенные в Бразилию африканские рабы трудились в других районах страны на кофейных плантациях.
Сбором латекса занимались сборщики — серингеро. Один сборщик работал попеременно на двух тропах. На одной тропе (маршрут сборщика имел форму петли) обычно было 100– 200 гевей. Собранный за неделю или месяц латекс сборщик перерабатывал в каучук и доставлял скупщику — владельцу территории, на которой происходил сбор, или торговцу для обмена. Скупщики также выдавали сборщикам кредиты.
Скупщик доставлял каучук, закупленный у сборщиков, в крупный город — Манаус или Белем. Там его скупали фирмы, занимавшиеся экспортом,— как представительства иностранных компаний, так и независимые компании.
Широко распространено было жульничество. Скупщики обманывали сборщиков с ценами и на каучук, и на свои товары. Некоторые племена вообще не знали, что такое деньги, индейцев из этих племен было легче обмануть. Некоторые скупщики брали аванс у городских экспортеров, после чего исчезали с деньгами. Свои уловки были и у серингеро. В каучуковый шар можно было добавить песок, чтобы увеличить его вес.
Большинство сборщиков оказывались в вечном долгу у скупщиков. Кто-то бежал, чтобы избавиться от долгов, а потом устраивался к другому нанимателю. Редко кому удавалось подняться на ступень выше — превратиться из серингеро в скупщика. Барбара Вайнштейн в книге «The Amazon Rubber Boom. 1850–1920» рассказывает о таком исключении из общего правила. Анфрисио Нунеш никогда не брал товары в кредит, ел то, что выращивал сам, а остальные покупки делал в лавке в ближайшем городке — там все было дешевле, чем у скупщика. Таким путем он за несколько лет скопил капитал, достаточный для того, чтобы самому заняться скупкой каучука.
«Резиновые бароны»
Несмотря на то что Бразилия добилась независимости, главную роль в каучуковом бизнесе в провинции Пара играли выходцы из бывшей метрополии.
Португальцы основали в провинции коммерческий банк — Banco Comercial do Para — с капиталом 1 млрд реалов.
Из-за постоянных сильных колебаний курса бразильской валюты перевести ее в доллары США очень сложно. Барбара Вайнштейн в упомянутой книге приводит следующую примерную оценку: в 1880-е годы курс составлял около $300 (примерно равно современным $9–10 тыс.) за 1 млн реалов, в 1890-е — заметно меньше $200 (современные $6,5–7 тыс.), в 1900-е — около $250 (современные $8–9 тыс.), в 1910-е произошел обвал курсовой цены. В книге Томаса Холлоуэя «Policing Rio de Janeiro: Repression and Resistance in a Nineteenth-Century City» приводятся следующие ориентировочные обменные курсы в пересчете на 1 млн реалов: 1830 год — 460, 1840 год — 630, 1850 год — 580, 1860 год — 520, 1870 год — 450, 1880 год — 450, 1890 год — 460.