Что возраст говорит о нас и что говорим о нем мы
Антон Уткин размышляет, что возраст говорит о нас, что говорим о нем мы и какую роль играют в этом культура и общество
Однажды московский журналист и редактор Максим Семеляк сказал мне при встрече (за точность формулировки не ручаюсь — память, сами понимаете), что лучшие годы в жизни мужчины — между 28 и 32. «Вот увидишь», — мне тогда было меньше лет, Максу — больше, так что я отметил в уме, что «вот и посмотрим». Всю вторую половину моего четвертого десятка мне по разным причинам казалось, что так оно и есть: лучшие годы прошли, дальше будет только хуже… ну а потом в самый разгар первого локдауна наступил мой сорокетик. Встречал я его в одиночестве, заросший и печальный, — и, глядя в зеркало, яростно пообещал себе, что дальше будет только лучше. Что же, лучше действительно стало. Давайте поделюсь находками.
Сама по себе тема старения и старости грустная, что называется, bittersweet. В постоянно раскулачиваемой и уплотняемой России, где мужики после пятидесяти мрут как мухи, пенсия невесела и еще есть этот безжалостный«возраст дожития» (сравните с английским sunset years), вообще как будто срабатывает самоцензура: про это не модно и не принято говорить, а «Московское долголетие» — капля в безбрежном море.
В глобальном культурном контексте ситуация гораздо лучше — и в принципе, и от года к году. Вот режиссер и сценарист Крейг Мэйзин, автор «Чернобыля» и «Одних из нас», со смехом обсуждает со своим партнером по популярному сценарному подкасту Scripnotes Джоном Огестом то, что, вообще-то, после пятидесяти жить классно, но это пока, а дальше будет не очень классно. В его словах сквозит и горечь, и принятие. И это очень примиряющая и по-своему терапевтичная интонация. Примерно так же живут герои сериала «Метод Комински», в котором очаровательный Майкл Дуглас вместе со своим возрастным другом с юмором, сожалением и надеждой встречает старость: между острыми шутками про импотенцию и простатит сквозят искренние и трогательные моменты. Или вот недавняя «Терапия», где Харрисон Форд пронзительно и точно играет пожилого психотерапевта с Паркинсоном. И это очень здоровый курс на нормализацию вопроса, потому что вопрос вечнозеленый и актуальности никогда не теряющий. Нас всех это ждет.