Частная империя Джона Макартура: от страхования к недвижимости
Секунду назад постоялец отеля Colonnades Beach недалеко от Палм-Бич вошел в лифт и потянулся к кнопке. Прежде чем он успел на нее нажать, к нему из глубины кабины подскочил пожилой мужчина и, уточнив: «Какой этаж, сэр?», нажал на кнопку сам. Этот постоялец — один из самых богатых и самых скрытных, избегающих внимания прессы людей в Америке — Джон Д. Макартур. Тот отель (принадлежавший Макартуру) представлял лишь крохотную часть его холдингов, стоимость которых, по оценке Forbes, составляет около $385 млн.
Не то чтобы Макартур играет с прессой в прятки, подобно Говарду Хьюзу. Так уж случилось, что он скромен по натуре и не видит выгоды в создании публичного образа. В 72 года он слегка сутулится, а его голос немного дребезжит. Но речь его льется рекой, полная остроумных афоризмов и пикантных шуток, изредка прерываемая лаем его домашнего мастифа по кличке Зекендорф (подарок от агента по недвижимости из Нью-Йорка). Общительность и живой характер могли бы принадлежать Хилди Джонсону, знаменитому газетному репортеру из популярной пьесы «Первая полоса», и неудивительно: соавтором пьесы был брат Макартура Чарльз.
Правда ли, недавно спросил его Forbes, что ему принадлежит немалая часть Флориды? Макартур признал, что его владения и вправду обширны: «Мне принадлежит, полагаю, более 100 000 акров (40 500 га) недвижимости во Флориде. Оценщик сказал бы, что они стоят $100 млн. Но я бы за столько не продал».
Так ли, что изначально он приехал во Флориду, чтобы провести здесь остаток своих дней, а не купить весь штат? Его ответ был весьма характерным (для Чарльза или для Джона, решайте сами): «Есть люди, которые не могут пройти мимо самой ерундовой игры, чтобы не ввязаться в нее. Мне трудно удержаться от выгодного вложения».
Если вам кажется, что этот человек — закоренелый индивидуалист, вы правы. Его ранние попытки заработать несколько миллионов был отмечены частыми судебными исками: в разное время их предъявляли Почтовая служба, Федеральная торговая комиссия, Служба внутренних доходов и страховые компании из полдюжины штатов.
«Когда я был помоложе, — ухмыляется он, — было очень весело. Мне было совершенно не трудно выступить в качестве свидетеля. Но сейчас я размяк и все стало поспокойнее». Сейчас он ограничивается всего одним иском против группы консерваторов, которая противостоит некоторым его амбициозным планам по застройке одного из пляжей Флориды. «Мы купили эту землю, и она наша», — убежденно говорит он.
Путь Макартура в бизнесе был нелегок. Он один из четверых сыновей пресвитерианского священника, каждый из которых в конце концов добился успеха. Старший, Альфред, стал президентом уважаемой страховой компании (Central Standard Life, позднее объединившаяся с Reliance, которую позднее приобрела Leasco). Вторым был Телфер, который руководил сетью местных газет на окраинах Чикаго. Третьим стал Чарльз, обладатель Пулитцеровской премии в области драматургии и муж актрисы Хелен Хейс. Младшим и единственным дожившим до наших дней был Джон.
У их отца был приход в Нияке, в штате Нью-Йорк, и двое старших сыновей начали работать в частном секторе в Чикаго. Юный Джон стал учеником брата Альфреда в страховом деле, брал перерыв во время Первой мировой войны и работал в разных местах в 1920-е годы, а затем в 1928 году основал собственную компанию Marquette Life Insurance со стартовым капиталом $7500. Он благодарен Альфреду за две вещи: «За то, что обучил меня основам страхования, и за то, что сказал, будто один я не справлюсь. Я бы ничего не добился, если бы не рвался доказать, что он был не прав».
Джон Макартур занялся бизнесом во время Великой депрессии. Офис его маленькой компании находился в запущенном здании в непопулярном районе Чикаго, и в какой-то момент стоимость его активов составляла всего $16.
«Мой брат Альфред говорил: «Слушай, тебе нужен приличный адрес». А я отвечал: «Да зачем?». И он: «Ты не знаешь, где ты живешь?». А я ему: «Конечно, я туда каждый вечер возвращаюсь». А он: «Господи, что люди подумают!..» А я: «А мне какое дело?». А он: «Ну, твои конкуренты…» А я: «Да и черт с ними».
Вероятно, еще большую роль, чем снисходительность брата Альфреда, для успеха Макартура сыграло изобретение им дешевого страхования жизни. «Это был естественный рынок, — говорит он сейчас. — Депрессия была в самом разгаре, банки были закрыты, и тебе неоткуда было взять денег. У тебя были дети, ты сожалел, что лишился старой страховки. А тут я говорю: «Давай свои два доллара». И ты залезаешь в карман и покупаешь страховку на, скажем, $1600. В то время ни одна страховая компания не согласилась бы на ежемесячные выплаты менее $10. Другие компании говорили мне: «Только документооборот по одному договору обходится нам в $6,30. Ты хочешь получать всего по доллару? Да ты с ума сошел!»