Банки и депрессия: за что дали Нобелевку по экономике.
Часто объявление о присуждении Нобелевской премии по экономике может встречать недоумение у широкой аудитории, особенно на контрасте с другими дисциплинами. По химии, например, премию дали за клик-химию. Что это такое — совершенно непонятно, но многие, наверное, думают: этого не было до открытий именитых ученых (подробнее о клик-химии и тех, кто за нее получил премию в 2022 году, читайте в материале «Клик — и готово»). С физикой то же самое: можно искренне порадоваться, что было положено начало квантовой информатике. При этом многие даже и не интересуются, что это, потому что все равно будет слишком непросто понять.
Но с экономикой ситуация ровно противоположная. Большинству людей и так понятно, что, например, банки из краткосрочных депозитов выдают долгосрочные кредиты, но при этом рискуют стать жертвой набега своих вкладчиков. И совершенно ясно, что так было и до того, как вышли работы Бернанке, Даймонда и Дибвига. Единственное, что здесь вызывает удивление, — это почему тогда за это им можно давать премии.
Разгадка состоит из двух частей. Главная из них в том, что на каком-то уровне это действительно было понятно всегда, но одновременно с этим точно так же было понятно и многое другое. Например, в Великую Депрессию 1929–33 годов среди экономического руководства США было популярно мнение, что финансовый кризис бьет в первую очередь по самым слабым банкам. Поэтому и не стоит им помогать, ведь тогда после кризиса финансовая система станет гораздо сильнее и стабильнее. И вот на тот момент было довольно много похожих соображений, все из которых казались в чем-то правильными. Но было совершенно непонятно, почему экономика так сильно падает и как же, наконец, выйти из этого кризиса.
Как мы теперь знаем благодаря работам Бена Бернанке, такой подход во многом и превратил «обычную рецессию» в самый глубокий экономический кризис. А его работы, в свою очередь, опирались на раннюю версию статьи Дyгласа Даймонда и Филипа Дибвига.