Автор «Утраченного Леонардо» — о «Спасителе мира» и бизнесе на картинах
Автор документального фильма «Утраченный Леонардо» датский режиссер Андреас Кефед рассказал «РБК Стиль» о скандальной живописной работе, проданной за $450 млн, а также об отношениях миллиардеров, искусствоведов и арт-дилеров
В Москве проходит кинофестиваль The Artnewspaper, одной из премьер которого стала картина «Утраченный Леонардо» Андреаса Кефеда. Датский режиссер распутывает почти десятилетнюю коллизию вокруг «Спасителя мира» — самой дорогой картины в мире, проданной на аукционе Christie’s в 2017 году за рекордные $450 млн. Неизвестно, где она находится сейчас, а главное, подлинник это или одна из многочисленных реплик учеников и последователей художника (известно порядка 50 вариантов).
В 2004 году она была куплена на неизвестном аукционе за $10 тыс., затем совершила путешествие по всем главным игрокам арт-мира: над его реставрацией потрудилась профессор Нью-Йоркского института изобразительных искусств Диана Модестини и сделала это так хорошо, что работа была показана в Лондонской национальной галерее. Потом ее продал знаменитый швейцарский арт-дилер Ив Бувье бывшему владельцу «Уралкалия» Дмитрию Рыболовлеву, который потом с Ивом Бувье судился. И, наконец, картина снова оказалась продана (не без помощи глобального турне Sotheby’s и рекламной компании с участием Леонардо ДиКаприо) — уже наследному принцу Саудовской Аравии Мохаммеду бин Салману.
Фильм показывает всю эту долгую историю поэтапного и головокружительного подорожания работы, на кадрах появляются, например, офшорное арт-хранилище в аэропорту Женевы и история про политическое давление на сотрудников Лувра, которые должны были показать картину как оригинал, не будучи в этом уверены, но на выставке в музее картина так и не появилась. Все вместе смотрится на одном дыхании, и даже малоинтересные будто бы детали кухни реставраторов («границы между губами и кожей на рисунке нет — это точно Леонардо!») превращают историю в увлекательный детектив.
Вы снимали фильмы об Арабской весне, о датских фермерах и урбанистике. Правильно ли я понимаю, что вы впервые затрагиваете тему арт-рынка?
Да, это правда, это мой первый фильм об искусстве.
Как узнали обо всей этой истории со «Спасителем мира»?
Этим сюжетом мы начали заниматься в 2018 году — сразу после торгов (в ноябре 2017 году картина была продана на аукционе Christie’s за $450,3 млн при стартовой цене $100 млн). И тогда эта работа попала в мировые новости, потому что побила все мыслимые рекорды. Многие пытаясь понять, почему она ушла за настолько большие деньги, а потом стало известно, что покупателем был кронпринц Саудовской Аравии Мохаммед бин Салман. И этот факт еще больше разогрел всеобщее любопытство: почему принц купил ее, что он собирается с ней делать, что будет дальше?
Так картина попала на обложки всех новостных изданий — и до сих пор их не покидает. Как только о ней появляется новая информация, то «Спаситель мира» сразу оказывается во всех заголовках и газеты ставят его на первую полосу, потому что это такая отличная история, полная загадок, которая продолжает открываться с новых сторон.
Кстати, кто ваш любимый художник?
Мой любимый художник — не Леонардо. Мне по-настоящему нравится творчество Да Винчи уровнем мастерства и важностью в истории: это символ эпохи Возрождения и идей Возрождения. Он не просто великий живописец, он, можно сказать, олицетворяет рождение западной цивилизации. А что касается моего личного вкуса, то мне ближе модернизм. Так что я бы, пожалуй, назвал Ротко.
То есть, если бы у вас было несколько свободных сотен миллионов, вы скорее купили бы Ротко, а не Да Винчи?
Если бы у меня была сотня миллионов, я ни за что не потратил бы их на произведение искусства. Я купил бы искусство, но ни за что не стал бы тратить эту сумму только на одно произведение. На самом деле, мне кажется очень странным иметь искусство в частной собственности. Я считаю, что искусство существует для того, чтобы люди видели его и делились им, а когда оно становится настолько дорогим… Думаю, причины, побуждающие людей тратить такие деньги на искусство, меняются. Я скорее купил бы сотню произведений разных художников за небольшую часть этой цены, чем потратил бы сотню миллионов долларов на одну картину, которую нужно беречь, и поэтому ее никто не может увидеть, ведь она должна находиться в защищенном хранилище. Это безумно странно с точки зрения создания искусства и диалога вокруг произведения. Ну, а если смотреть с точки зрения хранения денег, то это, конечно, совершенно логично.
Думаю, слоганом фильма могла бы стать одна фраза из фильма «После наркотиков и проституции арт-рынок — самый нерегулируемый в мире».
Думаю, дело не только в самом рынке. Арт-рынок предлагает невероятно дорогие объекты, занимающие мало места. Их легко передавать от одного человека другому и легко хранить. Можно было бы сказать то же самое о машинах, но машина весит гораздо больше. Соотношение стоимости и веса совсем иное. То же верно для золота, но даже золото тяжелее. И бриллианты. И дело не только в весе и размере. Дело еще в том, чтобы вложить свои деньги в то, что растет в цене. В топовом сегменте годовой темп роста искусства составляет 9%, так что арт — очень хороший выбор, если вы хотите инвестировать. Особенно если вы хотите сделать это тайно, чтобы никто не мог проследить. Денежный перевод легко проследить, а с произведением искусства есть много способов скрыть, где оно находится — и там оно растет в цене тайно.
Как вы узнали об этом хранилище в аэропорту Женевы? Туда было трудно попасть? Я, честно говоря, не знала о его существовании.
На самом деле, такие места существуют во множестве стран, в Америке они тоже есть. В Делавэре есть фрипорт, который рассматривается как офшорная зона на территории США. Женевский фрипорт делает особенным тот факт, что в нем хранится невероятно ценная подборка искусства: много жителей города и людей, так или иначе связанных с Женевой, хранят там свои коллекции. Ива Бувье, который фигурирует в этой истории, делает особенным тот факт, что он очень много знает. Потому что об очень многих произведениях, находящихся в частных руках, никто на самом деле не в курсе: ни где они хранятся, ни кто их владелец. И поскольку ему принадлежит (или, по крайней мере, принадлежала) компания, которая уже сотню лет занимается транспортировкой искусства, то у него есть доля в фрипорте Женевы. А еще он обладает ценной информацией, которая сделала его выдающейся фигурой в мире фрипортов. В какой-то момент его называли королем фрипортов. А если вас называют королем чего-то, значит, что есть и другие фрипорты, и другие люди, не короли. Так что это куда более распространено, чем можно было бы подумать.