Я тебя не брошу! Три истории, после которых ты поверишь в любовь
В День святого Валентина принято говорить о любви и романтике. А мы хотим рассказать тебе о любви, в которой романтики - временно - нет. Зато есть боль, страх и слезы, потому что с любимым человеком случилась беда. Двое мужчин и одна женщина рассказали нам, как они борются за жизнь и здоровье своих любимых. И не собираются отступать, потому что любят по-настоящему.
История Татьяны и Александра
О Татьяне мы уже писали в ноябре 2017 года: Таня узнала о том, что у нее рак крови, когда была беременна вторым ребенком. Старший сын Тани, четырехлетний Степа, очень просил братика, но, если не получится, то хотя бы сестренку. Получилась сестренка. И когда Таня узнала о диагнозе, в первую очередь подумала: «А как же нерожденный ребенок?» К счастью, врачи сказали, что беременность прерывать не нужно. Но после того как родилась маленькая Настя, у Татьяны и Александра было совсем немного времени, чтобы насладиться родительством, – нужно было начинать борьбу с лейкозом.
Через полгода после рождения Насти Татьяне и Александру пришлось оставить детей на попечение бабушек и дедушек и уехать в Москву. Вариантов не было: Тане требовалась трансплантация костного мозга.
Это значит - как минимум месяц в стерильном боксе. Это значит - тяжелое состояние: тошнота, рвота, высокая температура - "обязательный минимум". Это значит - еще несколько месяцев "стерильной" жизни после операции: без встреч с посторонними людьми и выхода на улицу (ни в коем случае нельзя столкнуться с инфекцией), в идеально чистой квартире (которую кто-то должен убрать). Это значит – еще год жизни рядом с больницей, примерно столько времени нужно, чтобы донорский костный мозг прижился и начал функционировать как собственный.
Очень много зависит от того, насколько донор и рецепиент совместимы. 100% совместимости, конечно же, не бывает, но чем выше процент, тем больше шансов, что трансплантация пройдет успешно. К сожалению, единственный неродственный донор, который был полностью совместим с Таней, от донации отказался. Донором стал Танин брат, но совместимость составляла всего 50%. А это значит - высокий риск осложнений.
Всё это время (и до сих пор) с Таней рядом был ее муж Александр. Сам он говорит, что ему очень повезло: все, кто был в силах помочь семье в этой ситуации, помогали. Работодатель Александра предложил ему оформить отпуск по уходу за ребенком до полутора лет, так что увольняться не пришлось. Родители взяли на себя заботу о внуках. Фонд борьбы с лейкемией организовал сбор средств. Александру, казалось, осталось самое малое - просто быть рядом с женой.
На самом же деле это, как мы знаем, и есть самая большая и трудная часть дела. Мужчин, оставляющих жен с таким диагнозом, очень много. Александр говорит, что ему такая мысль в голову даже не приходила.
«Знаете, я даже как-то не думал, что такое бывает, - говорит Саша. - Я, конечно, не хочу никого осуждать, я ведь не знаю, как эти люди живут, какие у них в семьях ситуации. Но с моей точки зрения это настоящее предательство. Мысль оставить Таню мне не приходила никогда. Мы - семья, и мы будем вместе, несмотря ни на что.
В борьбе с болезнью жены Александру пришлось взять на себя то, что до сих пор почему-то считается женской работой. Он неотлучно находился с Таней в больнице и выполнял обязанности сиделки. В стерильном боксе по-другому не бывает: или ты все делаешь сам, или всякий раз думаешь, а не принесет ли посторонний человек инфекцию, которая может убить твою жену. Александр мог себе позволить только иногда выходить в магазин или аптеку. Все остальное время они находились вдвоем с Таней в палате. Быть надолго запертыми вместе в одной комнате - само по себе серьезное испытание для пары, а если при этом одному из них плохо? Как тогда?
«Эмоции были, конечно, - рассказывает Александр, - пару раз я мог их выплеснуть, но это просто способ сбросить эмоциональное напряжение. Оно, конечно, было колоссальным. Но в целом все нормально прошло. На самом деле ведь самое страшное - это неизвестность. Когда Тане поставили диагноз, было очень страшно, потому что ничего непонятно: что делать? куда бежать? Особенно в нашей ситуации: никто не знает, что делать, когда такой диагноз ставят беременной женщине. И до тех пор пока врачи не объяснят, ты находишься в абсолютной растерянности – это как попытки найти дорогу в густом тумане: ты никак не можешь угадать, куда тебе идти. Вот это тяжело. А потом ты просто миришься с ситуацией: вот есть болезнь - это данность. Ее надо лечить. Но теперь ты знаешь, как именно, и просто делаешь то, что должен. И становится намного легче: ты решаешь проблемы по мере их поступления – и всё. У тебя есть план, и ты просто переходишь от этапа к этапу. Это уже несложно.
Когда слушаешь Александра, кажется, что ему было несложно всё: ухаживать за женой после сложнейшей операции; расставаться с детьми, потому что так надо, иного выхода нет; взять на себя максимум заботы о семье. Он говорит об этом как о чем-то, само собой разумеющемся, что не требует никаких дополнительных усилий. Но на самом деле это, конечно, не так.
«Я думаю, - вступает в разговор Таня, - что тяжелее не тому, кто болеет, а тому, кто рядом. Ну вот у меня, допустим, высокая температура – день, два, три... Потом я просто привыкаю: каждый день одно и то же самочувствие, каждый день одни и те же процедуры. Это становится рутиной. А ему, понимаете, всё это время приходилось смотреть, как мне плохо, и понимать, что он вообще ничем не может помочь. Мне кажется, что это - самое сложное».