Я — сноб: театральный режиссер Сергей Тонышев
Сергей Тонышев рассказал «Снобу» про любовь, страх быть искренним, спектакль «Как Фауст ослеп» и Нижний Новгород
Что такого сделал?
Этим летом — репетиции, репетиции, репетиции. Мы репетируем спектакль «Как Фауст ослеп» в театре «Сатирикон». Безумно интересное действо. И вообще, сейчас правильное, интересное время для того, чтобы создавать эту работу. Все по-доброму вкладываются, репетиции идут с утра до ночи. Начинаем в десять тридцать, заканчиваем десять вечера или в одиннадцать, процесс не останавливается ни на секунду. Мы успеваем быстро перекусить — и опять за работу. Все силы наши брошены на репетиции спектакля. Пятого, шестого, седьмого сентября — у нас будет премьера.
Горжусь, что за последний год у меня получилось… Ох, вот это вообще сложный вопрос. Потому что, я горжусь многими вещами и открытиями, но не знаю, как о них рассказывать. Есть несколько ярких впечатлений. Во-первых, спектакль «Чагин» в «Современнике» мы выпустили с ребятами, и он живет там свою прекрасную жизнь. Спектакль «Долгая счастливая жизнь» в СТИ — тоже для меня очень важный этап был, и спектакль сам по себе мне важен. И, собственно, репетиции спектакля «Как Фауст ослеп» в «Сатириконе». Тут, конечно, происходит огромная работа — и репетиционная, и постановочная, и художественная. Очень много вещей, которые сошлись вместе в момент, когда это необходимо и театру, и зрителю. Поэтому выпуск этого спектакля сейчас — это очень яркое событие для меня. Я абсолютно горжусь тем, что здесь начинает складываться, и с артистами, и со службами.
А вообще, в своей работе я больше всего люблю… репетировать.
Не могу представить свой день без… репетиции, конечно.
Сейчас я чаще всего слушаю... голоса артистов театра «Сатирикон».
Сейчас я читаю… Так, ну, «Фауста» я уже не читаю. К настоящему моменту «Фауста» я знаю наизусть. Сейчас я читаю «Мартина Идена», Джека Лондона. И он для меня с совершенно другой стороны открывается, уже не так его видишь, как в юности, не с романтической стороны, а с какой-то более взрослой и жестокой позиции. Это сумасшедшее произведение, которым хочется заниматься. Еще читаю «Идиота» Достоевского — в процессе обдумывания. Анджей Вайда делал «Идиота», и когда я теперь читаю Достоевского, вспоминаю именно эту инсценировку.