В поисках обретенного времени
Анна Толстова о том, что изоляция может научить нас смотреть видеоарт
В разгар пандемии ГМИИ имени Пушкина запустил онлайн-проект «100 способов прожить минуту», и в отечественной музейной сфере это пока редкий пример того, как можно извлечь какую-то долгосрочную выгоду из нынешних чрезвычайных обстоятельств.
«Музей слепков» — на протяжении всего советского века своей истории Пушкинский стремился избавиться от этого родового клейма, прирастая коллекциями — национализированными, эрмитажными, провинциальными, трофейными, Щукина-и-Морозова, частными постреволюционными,— чтобы в конце концов превратиться из учебного музея копий в универсальный художественный музей оригиналов. Во время пандемии все музеи мира в одночасье стали музеями копий — плоских пиксельных слепков, виртуальных мнимостей на мониторах. Но цифровые слепки сами по себе бессмысленны — виртуальный тур по залам без комментариев проигрывает любой мало-мальски затейливой компьютерной игре-бродилке.
Прошедшая на днях «Ночь музеев — 2020» превратилась в парад разнообразных форм музейной жизни онлайн — экскурсий, лекций, конференций, творческих встреч, викторин, квестов, концертов и спектаклей, слившихся в непрерывный поток трансляций на сайтах «Ночи» и самих музеев, их страницах в ютьюбе и социальных сетях, в зуме, скайпе и всем, что способно передавать движущуюся картинку со звуком. Невольно надеешься, что это был первый и последний онлайн-парад в нашей музейной жизни: на карантине начинаешь тосковать по всей музейной кинестетике и синестезии. Не только по волшебству музейного пространства-времени с неожиданными провалами в Древний Египет прямиком из рокайльно-завитушечного будуара во вкусе мадам де Помпадур, по бесконечным анфиладам и лабиринтам, выбраться из которых не поможет четкий поэтажный план, но и по традиционным музейным неприятностям — окрику смотрительницы, галденью школьных групп и запаху подгоревших пирожков из буфета.
Однако не успели мы поверить эффективным музейным менеджерам, будто бы главное в музее — комфортная среда, уютное кафе с тыквенным супом и стильный сувенир к последней выставке в магазине, как выясняется, что музей все-таки ближе к школе, чем к торговому центру,— в онлайне все конкурируют друг с другом не по количеству веганских позиций в меню, а по качеству образовательных услуг, по увлекательности их содержания и удобству их потребления. Что до удобства, то совершенно очевидно, что специальный музейный сайт, сайт музея с ясной архитектурой или же отдельный онлайн-проект вроде образовательного «Лавруса» у Третьяковки, предпочтительнее хаотических стримингов в соцсетях и на дружественных платформах и что высокую просветительскую миссию музея снижает любительское качество видеоконтента в частности и непонимание специфики интернета как медиума в целом. Как, впрочем, совершенно очевидно и то, что сравнивать интернет-возможности главных федеральных музеев со всеми прочими, не жаловавшимися на изобильное финансирование и в мирные времена, невозможно.