Отчуждение, потерянность и предательство в «московском цикле» Юрия Трифонова

WeekendКультура

Обет умолчания

Отчуждение, потерянность и предательство в «московском цикле» Юрия Трифонова

Текст: Юрий Сапрыкин

Юрий Трифонов, 1976. Фото: Юрий Иванов / РИА Новости

Юрий Трифонов стал самой заметной фигурой «городской прозы», если не всей «разрешенной» литературы, в середине 1970-х, после выхода цикла «московских повестей». Оставаясь в рамках советской системы, он говорил о своем времени с невозможной для системы прямотой и создал общее ощущение этого времени: вязкое, тягучее, лишенное надежд и энергии. В 1990-е казалось, что книги Трифонова останутся в прошлом вместе с уходящим позднесоветским миром, но вот они снова оказались актуальны.

«Обмен» (1969), «Предварительные итоги», «Долгое прощание», «Другая жизнь», примыкающий к этому ряду (и во многом затмивший его) «Дом на набережной» (1976) — в этих книгах Трифонов, дебютировавший еще в начале 1950-х, наконец находит свой голос. Он писал о времени и социальном слое, к которому принадлежал сам: это городская интеллигенция, люди, которых сегодня назвали бы «прекариатом» и «креативным классом». Точно воспроизведенные бытовые подробности, темы разговоров, типичные конфликты — по книгам Трифонова можно писать энциклопедию застоя. Судя по громкому успеху этих текстов в 1970-е, люди, о которых пишет Трифонов, узнавали в них себя.

Трифонов проходит по грани того, что дозволено цензурой: его пессимистический взгляд на современность, равно как попытки понять трагедии недавнего прошлого, формально не нарушает общепринятых фигур умолчания — но, по сути, далеко заходят за грань официально разрешенного. В cамой известной его книге «Дом на набережной» (1976) нет слов «Сталин» и «репрессии», тем не менее это книга о сталинских репрессиях — и выходит она в то время, когда тема уже десять лет находится под жестким запретом.

Положение Трифонова в официальной иерархии двойственно. Подобно Театру на Таганке (где идут два спектакля по его книгам), он — показательный пример «свободы творчества» в определенных системой рамках. Его выпускают за границу, отправляют на европейские книжные ярмарки; как станет известно позже, в 1980 году немецкий писатель Генрих Бёлль номинирует его на Нобелевскую премию. Но постепенно рамки системы становятся жестче: редакция журнала «Дружба народов» отказывается печатать последний законченный Трифоновым роман «Время и место» (1980), сославшись на слабые художественные достоинства.

Трифонова критикуют, причем с разных сторон. Литературный официоз сетует на отсутствие «положительного образа нашего современника» (как сказали бы сейчас, «оптимистической повестки»), диссиденты видят в нем соглашателя, осторожно обходящего запретные зоны. Трифонов оказывается на ничейной земле, между расположениями всех литературных лагерей; возможно, поэтому c началом перестройки его тексты отходят на второй план, а в 1990-е практически не переиздаются. Но чем дальше, тем больше Трифонов становится интересен снова — не столько точностью описания быта и настроений, свойственных его времени, сколько постановкой экзистенциальных вопросов из разряда вечных. Он зафиксировал потерянность и отчуждение, свойственные его поколению и кругу,— как выяснилось, они легко передаются по наследству. Мир Трифонова оказался шире, чем площадь московской малометражки, где происходит действие его повестей.

Разрывы

Героям «московского цикла», как правило, около сорока. Это люди умеренно творческих профессий, крепкий советский средний класс. У них все в порядке с работой, они не страдают от одиночества, у них есть семья, и отношения в этой семье — отчасти в силу жилищных условий — иногда даже слишком тесные. Но первое, что про этих людей понимает читатель,— они совершенно друг друга не слышат. Даже находясь на тесной кухне или в одной постели, они бесконечно друг от друга далеки.

Трифоновские герои не могут объяснить свою внутреннюю драму. Разрыв в коммуникации для них трагичен и неразрешим, он переживается тем острее, чем ближе люди друг к другу: «Если человек не чувствует близости близких, то, как бы ни был он интеллектуально высок, идейно подкован, он начинает душевно корчиться и задыхаться — не хватает кислорода» («Предварительные итоги»). Прежде всего — и в самых болезненных своих формах — это разрыв социальный.

Трагическое непонимание, причины которого сегодняшняя культура ищет в психологии, для Трифонова обусловлено происхождением, бэкграундом, местом на социальном этаже. Советское общество, которое пытались — и сегодня снова пытаются — представить единым и сплоченным, состоит из плохо пригнанных друг к другу лоскутов. На микроуровне, в пространстве одной квартиры, эта ткань расползается на нитки. Разрыв зашит внутри самой конструкции семьи — люди женятся по любви, не понимая, что принадлежат к разным карассам, а когда понимают, им уже некуда друг от друга деться. «Всякий брак — не соединение двух людей, как думают, а соединение или сшибка двух кланов, двух миров. Всякий брак — двоемирие. Встретились две системы в космосе и сшибаются намертво, навсегда» («Другая жизнь»).

В «Обмене» сталкиваются мир наследников советской элиты 1930-х, утративших благополучие, но не растерявших принципов,— и новое мещанство, люди, умеющие жить. Самая мирная встреча за обеденным столом грозит обернуться скандалом: вы ханжи! — а вы приспособленцы! Разные кланы существуют внутри разных знаковых систем: то, что для одних само собой разумеется, все так делают, для других — жуткая бестактность, проявление душевной глухоты.

Советская критика видит в этом знакомый паттерн, противопоставление идеализма и вещизма, понятно, на чьей стороне должны быть симпатии автора,— но Трифонов достаточно беспощадно описывает и тех и других. Здесь все друг друга царапают и друг об друга обжигаются — и ни за кем нет окончательной правды. Возможно, единственный, кто близок автору,— дед главного героя, юрист дореволюционной школы, который трезво смотрит на вещи, но отказывается кого-либо осуждать.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

День в истории: 22 июня 1941 года. День, когда вторжение немцев застало советскую армию врасплох День в истории: 22 июня 1941 года. День, когда вторжение немцев застало советскую армию врасплох

22 июня в истории СССР

Esquire
Что такое кушон и как им пользоваться. Советы экспертов Что такое кушон и как им пользоваться. Советы экспертов

Разбираемся, так ли хороши кушоны на самом деле и нужно ли их мыть

РБК
Почему собранные ретейлерами на переработку вещи оказываются на свалках Африки Почему собранные ретейлерами на переработку вещи оказываются на свалках Африки

Почему в мире перерабатывается менее 1% текстильных отходов?

Forbes
Тепловое зрение HADAR рассмотрит текстуру предметов даже ночью Тепловое зрение HADAR рассмотрит текстуру предметов даже ночью

Ученые разработали технологию пассивного теплового зрения HADAR

N+1
Наследие пришельцев: почему испортился имидж продуктов с ГМО Наследие пришельцев: почему испортился имидж продуктов с ГМО

Отрывок из книги «Как ГМО спасают планету и почему люди этому мешают»

Forbes
Чем интересен фильм Майка Ли «Обнаженные» Чем интересен фильм Майка Ли «Обнаженные»

Чем интересна экзистенциальная притча о взрослении и одиночестве

СНОБ
«Муж на первом месте»: Михаил Галустян объяснил, почему запретил работать русской жене «Муж на первом месте»: Михаил Галустян объяснил, почему запретил работать русской жене

Михаил Галустян объяснил, почему его супруга не должна работать

VOICE
Почему так трудно распознать биполярное расстройство: две реальные истории Почему так трудно распознать биполярное расстройство: две реальные истории

Биполярное расстройство: как не спутать его с другими болезнями?

Psychologies
Выше ниши: как меняются приоритеты компаний на пути к цифровой трансформации Выше ниши: как меняются приоритеты компаний на пути к цифровой трансформации

Цифровая трансформация остается важным элементом развития российских компаний

Forbes
Величать по имени-матчеству: зачем люди меняют отчества на матронимы Величать по имени-матчеству: зачем люди меняют отчества на матронимы

Зачем людям имя-матчество?

Forbes
Тысячи снимков личных автомобилей россиян утекли в Сеть. Это законно? Тысячи снимков личных автомобилей россиян утекли в Сеть. Это законно?

Фотографии личных автомобилей россиян утекли в интернет

РБК
Музыкальный ритм помог детям сделать меньше грамматических ошибок Музыкальный ритм помог детям сделать меньше грамматических ошибок

Музыкальные ритмы помогли франкоговорящим детям повторить услышанные фразы

N+1
Остаться в живых: невероятная история Джулианы Кёпке – единственной выжившей в страшной авиакатастрофе Остаться в живых: невероятная история Джулианы Кёпке – единственной выжившей в страшной авиакатастрофе

Выжить в авиакатастрофе кажется невозможным, но 17-летней девушке удалось

ТехИнсайдер
10 звезд-мужчин, у кого было больше всех половых партнерш 10 звезд-мужчин, у кого было больше всех половых партнерш

Верить рассказам этих секс-гигантов или нет — решайте сами!

Maxim
Похвала тупости Похвала тупости

Владимир Козин: скульптура с легким характером

Weekend
Не только окрошка! 5 холодных супов в жару Не только окрошка! 5 холодных супов в жару

Минимум продуктов и потраченного времени, максимум пользы и вкуса

Maxim
Страна гор: что посмотреть в Дагестане Страна гор: что посмотреть в Дагестане

Куда ехать и что смотреть в Дагестане

Правила жизни
Дорого и сердито: почему мясо из пробирки вряд ли станет массовым продуктом Дорого и сердито: почему мясо из пробирки вряд ли станет массовым продуктом

Почему производство и потребление мяса из пробирки не станет массовым?

Forbes
«Возмутители спокойствия, цензоры и экзаменаторы»: почему мужчины ненавидят подруг женщин — взгляд психолога «Возмутители спокойствия, цензоры и экзаменаторы»: почему мужчины ненавидят подруг женщин — взгляд психолога

Почему мужчины часто недолюбливают женские посиделки? Чего они боятся?

Psychologies
Как расти в Дубае: правда и мифы о бизнесе в Эмиратах Как расти в Дубае: правда и мифы о бизнесе в Эмиратах

Какие представления о бизнесе в Дубае оказываются правдой, а какие мифом

Правила жизни
Связанные одной лодкой Связанные одной лодкой

16 фактов про «Yellow Submarine»

Weekend
«У меня здесь полный релакс». Герои «РБК Стиль» — о своей дачной жизни «У меня здесь полный релакс». Герои «РБК Стиль» — о своей дачной жизни

Искусствовед, художник и шеф-повар рассказывают о своих дачах и загородной жизни

РБК
Одна инъекция белка Клото улучшила память макак Одна инъекция белка Клото улучшила память макак

Ученые из США ввели макакам-резус белок Клото

N+1
«Все заменить невозможно»: дефицит каких ветеринарных препаратов ожидает Россию «Все заменить невозможно»: дефицит каких ветеринарных препаратов ожидает Россию

На рынке препаратов для домашних животных ситуация действительно напряженная

Forbes
Как выйти из конфликта с «токсиками» и «энергетическими вампирами» Как выйти из конфликта с «токсиками» и «энергетическими вампирами»

Подозреваете, что ваш знакомый — токсичный человек или «энергетический вампир»?

Psychologies
«Поля-двойники»: как Игорь Вулох вписывается в общий портрет русских нонконформистов «Поля-двойники»: как Игорь Вулох вписывается в общий портрет русских нонконформистов

Почему без Игоря Вулоха нельзя представить неофициальное искусство CCCР?

Forbes
Настоящее и будущее мировой экономики. Прогноз Михаила Хазина | The Present and Future of the World Economy. Forecast вy Mikhail Khazin Настоящее и будущее мировой экономики. Прогноз Михаила Хазина | The Present and Future of the World Economy. Forecast вy Mikhail Khazin

Обзор ключевых тезисов книги «Воспоминания о будущем» Михаила Хазина

Позитивные изменения
«Дневник обезьянки». Отрывок из книги Джейн Биркин «Дневник обезьянки». Отрывок из книги Джейн Биркин

Актриса и певица Джейн Биркин о жизни и учебе в Париже, искусстве и Эдит Пиаф

СНОБ
На побережье Британии найдены гигантские каменные топоры возрастом больше 300 000 лет На побережье Британии найдены гигантские каменные топоры возрастом больше 300 000 лет

Один из самых больших ручных топоров, когда-либо обнаруженных в Британии

ТехИнсайдер
Символ империи: как чай стал причиной войн и самым важным напитком в мире Символ империи: как чай стал причиной войн и самым важным напитком в мире

Как чай влиял на судьбу империй и одновременно становился символом уюта

Forbes
Открыть в приложении