Как Государственный исторический музей собирал историю, а история меняла музей

WeekendИстория

Музей своего времени

Как Государственный исторический музей собирал историю, а история меняла музей

Вестибюль ГИМ, 1962

150 лет назад, 9 февраля 1872 года, был основан главный отечественный музей национальной истории — Государственный исторический музей. С одной стороны, это были счастливые полтора столетия: власть как могла оберегала музей и при царях, и при генсеках, и при президентах, так что нынешние богатства его запасников его основателям вряд ли могли бы пригрезиться. Но при этом уж больно чувствительной была его главная тема, и в результате мало каким из российских музеев первого эшелона досталось такое количество трансформаций, споров, идейных и эстетических перетрясок. Об уроках истории Исторического музея — Сергей Ходнев.

Музей как потребность

Что может быть очевиднее, чем идея музея национальной истории? Торжественного, многословного, во всеоружии экспонатов, очерчивающих всю-всю историю страны — от каменного века до новейших времен. Кажется, что такой должен быть в любой столице просто по определению — если есть здание парламента, оперный театр, резиденция главы государства, картинная галерея, значит и музей истории родного края где-то есть.

Фокус в том, что это на самом деле глубоко ложное ощущение. Как ни удивительно, музеи, подобные московскому ГИМу — со сквозной презентацией национальной истории — и только ее,— формат совсем не общеупотребительный. В Лондоне есть Британский музей, но все знают, что это в первую очередь хранилище древностей из дальних стран — египетских, греко-римских, ближневосточных. В Париже есть Лувр, у которого имеется некоторая национально-историческая компонента, но кто же из туристов, пришедших посмотреть на Джоконду и Нику Самофракийскую, об этом помнит? В Вене есть регалии Габсбургов, их собрание живописи, их оружие, их кунсткамера — но все эти коллекции (под общей «шапкой» Музея истории искусств) предстают зрителю по отдельности; тут есть, конечно, напоминание о славном прошлом австрийских земель, но все-таки это в первую очередь напоминание о прошлом великой династии, о ее излюбленных способах самопрезентации и ее художественных вкусах. Столицы знаменитые, государства старые, с имперскими родословными, но никакого соответствия конкретно нашему Историческому музею — по направленности, по программе, по интонации — мы не найдем ни в них, ни в Мадриде, ни в Риме.

1929 и 2022

Такие музеи начинают появляться сравнительно поздно, в середине — второй половине XIX века. В известной степени их появление подготовлено теми поисками «национального духа», которые пронизывали на протяжении предшествовавших десятилетий культурную и общественную жизнь европейских стран. Россия здесь, конечно, не исключение — достаточно вспомнить, какое впечатление на русское общество произвело появление «Истории государства Российского» Карамзина, и сравнить его с тем впечатлением, которое производили работы историографов XVIII столетия, в сущности, очень мало кому знакомые за пределами тогдашнего ученого круга. Но нужно отметить важную вещь: национальный исторический музей в том виде, в каком он появился в XIX веке, призван был показывать не столько историю верховных правителей с их благодетельными или ужасными деяниями, сколько историю народа (или народов, населявших ту или иную территорию).

Один из первых музеев такого рода — Германский национальный музей в Нюрнберге, основанный в 1852 году, когда единой германской государственности просто-напросто не существовало: слово «германский» в названии музея относится именно что не к государству, а к народу, историю и культуру которого этот музей призван был планомерно и наглядно показывать. Есть еще два примечательных примера — национальные музеи в Будапеште и в Праге. Оба начинались как библиотечно-естественнонаучные коллекции, и оба, превращаясь в музейное учреждение такого типа, о котором мы говорим, становились своего рода манифестом: да, мы подданные австрийского императора, у нас даже нет полноценной государственности (будапештский Национальный музей сформировался еще до того, как в 1867 году Австрийская империя стала двуединой Австро-Венгерской), но у нашего народа великая и славная история, и в ней мы будем черпать волю к независимости и национальному процветанию. Оба музея, пражский и будапештский, сформировали и новый стандарт: монументальное здание, в котором о народной истории говорит не только собственно экспозиция, но и архитектура, декор залов, величественные росписи. На этот стандарт вольно или невольно ориентировался и московский Исторический музей — хотя политико-идеологические мотивы за его созданием, казалось бы, были совсем другие, нежели в алчущих свободы центральноевропейских странах.

Музей как символ власти

Ядро, из которого развились многие известные ныне музейные собрания,— ренессансная и барочная кунсткамера, точнее говоря, Kunst- und Wunderkammer, «палата искусств и чудес». Тогдашние синтетические коллекции, объединявшие научные инструменты, природные курьезы, драгоценные художественные произведения, по тем временам вовсе не выглядели бессистемно-чудачливым сводом диковин: помимо прочего, они были важным инструментом репрезентации того или иного государя — владельца кунсткамеры, атрибутом его правительственной мудрости, а заодно — свидетельством его богатства и могущества.

Все это несколько потускнело в эпоху Просвещения, когда музей стали мыслить уже не изысканной придворной игрушкой, а учреждением открытым, предназначенным для воспитания вкуса и приобщения к эталонным образцам искусства прошлого. И все же к концу XVIII — началу XIX столетия главные музеи — по-прежнему монаршие (к королевским и княжеским коллекциям нужно, конечно, прибавить Ватикан). При этом, как уже было сказано, рассказывать национальную историю они не очень стремились: драгоценным государственным регалиям место было в сокровищнице и соборных ризницах, важным документам — в библиотеках и архивах, светских и монастырских, всяким военным трофеям вроде вражеских знамен и ключей от завоеванных городов — в храмах.

Петр I, как известно, завел кунсткамеру в Петербурге, но этим революционная для России музейная деятельность императора не ограничивалась. В новой столице он собирал произведения скульптуры и живописи, а вот в столице старой положил начало музеефикации кремлевской Оружейной палаты. Царь не только распорядился выставлять часть ценностей «для смотрения» в застекленных шкафах, но и передавал в Оружейную палату то, что мыслилось ценным и важным для понимания не столько истории государства, сколько его величия — например, трофейное оружие, захваченное во время Полтавской битвы.

Памятники Новгородской области, 1921

Впрочем, единым музеем разрозненные кремлевские собрания стали только сто лет спустя, уже при Александре I. Для понимания идеологического значения Оружейной палаты в XIX веке достаточно вспомнить определение, отчеканенное в 1801 году ее распорядителем Петром Валуевым: «самодержавнейший музеум».

Под императорской опекой Оружейная палата действительно приобрела своеобразный статус: да, это было публичное музейно-просветительское учреждение со все умножающейся коллекцией, но одновременно — нечто почти сакрализованное. Тоновское здание музея интимным образом соседствовало с соборами и Большим Кремлевским дворцом, Оружейная палата выдавала драгоценную утварь для коронационных церемоний и принимала после них на хранение императорские мантии и прочие принадлежности обряда. Росчерком пера сменявшихся самодержцев именно кремлевский музей получал тысячами исторические ценности из дворцов, казенных учреждений, частных собраний, случайно найденных древних кладов.

В 1867 году — неслыханное дело — Оружейная палата принимала участие в парижской Всемирной выставке. А в 1872-м участвовала (под руководством своего тогдашнего директора, великого историка Сергея Соловьева) в московской Политехнической выставке, которая была посвящена тогда 200-летию Петра I. То, что сокровища «самодержавнейшего музеума», покинув тогда кремлевские залы, на время выстроились в новаторски задуманную историко-бытовую композицию, на дальнейшей истории самой Оружейной палаты сказалось мало. Но зато, как считается, именно Политехническая выставка 1872 года оказала влияние на первые шаги совершенно другого «музеума».

Музей как частное дело

9 февраля 1872 года император Александр II официально одобрил идею образования в Москве нового Исторического музея, который с самого начала получил имя наследника — цесаревича Александра Александровича (будущего Александра III). Тут важно не поддаться гипнозу этих имен и помнить, что само создание музея было делом пусть высочайше утвержденным, но не государственным, не династическим: это было сочетание частной инициативы и общественной поддержки.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Мертвые дети, неравенство и травмы Мертвые дети, неравенство и травмы

Настоящий мир вымышленного Питера Пэна

Weekend
«Я бы не женился, если бы думал про развод»: отрывок из книги Уилла Смита «Я бы не женился, если бы думал про развод»: отрывок из книги Уилла Смита

Отрывок из биографии Уилла Смита — о расставании с первой женой

Cosmopolitan
Дом радио в поисках новой волны Дом радио в поисках новой волны

В Санкт-Петербурге полным ходом идет реставрация Дома Радио

СНОБ
Линор Горалик — о нелюбви к своим книгам, Линор Горалик — о нелюбви к своим книгам,

Линор Горалик о том, почему ей мучительно и неприятно читать собственные книги

Esquire
«Ангел Божий на землю спустился...» «Ангел Божий на землю спустился...»

Ирэн Юсупова — легенда своего времени, которую считали чуть ли не нимфой

Караван историй
Природные мотивы Природные мотивы

Современный интерьер тяготеет к экоконцепции

Идеи Вашего Дома
Как работает подземная буровая машина: спускаемся в шахту Как работает подземная буровая машина: спускаемся в шахту

Спуститесь в шахту и займите место за пультом управления редчайшего аппарата

Популярная механика
Полезен даже при болезнях! 9 уникальных преимуществ кофе Полезен даже при болезнях! 9 уникальных преимуществ кофе

Кофе — напиток, который просто невозможно не любить

Cosmopolitan
Бурное воображение Бурное воображение

Идеальный секс: мифы и реальность

Cosmopolitan
Goro: «Понты — это когда ты выкладываешь богатые фоточки в инстаграм» Goro: «Понты — это когда ты выкладываешь богатые фоточки в инстаграм»

Гор рассказал, с чего началось его творчество

ЖАРА Magazine
Не страх, а восхищение. Боится ли Кремль Рамзана Кадырова Не страх, а восхищение. Боится ли Кремль Рамзана Кадырова

Путин не может бояться Кадырова потому, что лидер Чечни не покушается на главное

СНОБ
Прибыльный лосось Прибыльный лосось

Аквакультура может стать основным драйвером развития рыбной отрасли страны

Агроинвестор
Вирус Эбола нашли в мозге приматов после выздоровления Вирус Эбола нашли в мозге приматов после выздоровления

Вирус Эбола сохраняется в макрофагах желудочков мозга

N+1
Двумерный перовскит помог солнечному элементу проработать 1200 часов в тепле и влажности Двумерный перовскит помог солнечному элементу проработать 1200 часов в тепле и влажности

Химики добавили в перовскитные солнечные элементы защитный слой из 2D-перовскита

N+1
«Земля, одержимая демонами: Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии» «Земля, одержимая демонами: Ведьмы, целители и призраки прошлого в послевоенной Германии»

Отрывок из книги Моники Блэк о вере немцев в сверхъестественное

N+1
30 способов сделать ноги стройными — питание, лайфхаки и домашние упражнения 30 способов сделать ноги стройными — питание, лайфхаки и домашние упражнения

Как привести свои ноги в порядок?

Cosmopolitan
Что такое ангедония и как вернуть радость жизни Что такое ангедония и как вернуть радость жизни

Если вам давно ничто не приносит радости, не надо воспринимать это как норму

РБК
В Греческом зале В Греческом зале

Драпировки богинь и доспехи амазонок — дизайнеры обратили взоры к Античности

Vogue
Место под солнцем Место под солнцем

Возможен ли отказ от природных камней в ювелирной индустрии?

Robb Report
Канализационные системы развивающихся стран не защитили реки от лекарств Канализационные системы развивающихся стран не защитили реки от лекарств

Как через канализацию вещества лекарственных препаратов попадают в природу

N+1
«Далеко опередил свое научное время» «Далеко опередил свое научное время»

Что значит Юрий Лотман для России, а Россия для Лотмана?

Наука
Николай Цискаридзе: «Я могу позволить себе меняться» Николай Цискаридзе: «Я могу позволить себе меняться»

Откровенное интервью с ректором Академии Русского балета Николаем Цискаридзе

Psychologies
Чем жила гитлеровская Германия — отрывок из книги Эрика Ларсона «В саду чудовищ» Чем жила гитлеровская Германия — отрывок из книги Эрика Ларсона «В саду чудовищ»

Как с приходом Гитлера в Германии установилась диктатура

СНОБ
Не зовите акушера Не зовите акушера

«Будет больно»: Бен Уишоу и кровавые будни английского роддома

Weekend
Съесть, чтобы… Съесть, чтобы…

Мы нашли еще одну причину изменить отношение к еде

Glamour
Кристаллотерапия — новый велнес-тренд. Разбираемся, на что способны драгоценные камни Кристаллотерапия — новый велнес-тренд. Разбираемся, на что способны драгоценные камни

Терапия камнями набирает обороты и уже оформилась в мощный велнес-тренд

Esquire
Прекрасное далеко Прекрасное далеко

На повестке дня парасоциальные отношения со звездами. Что это такое?

Vogue
Профессия будущего: почему робототехнику начинают изучать даже в гуманитарных вузах Профессия будущего: почему робототехнику начинают изучать даже в гуманитарных вузах

Зачем роботов изучают не только в технических вузах и почему это так важно

Популярная механика
Филолог назвала 4 сложности в изучении иностранных языков и 4 способа их преодолеть Филолог назвала 4 сложности в изучении иностранных языков и 4 способа их преодолеть

Как облегчить процесс изучения иностранного языка?

Inc.
Почему у нас болит голова, если мозг не способен чувствовать Почему у нас болит голова, если мозг не способен чувствовать

Как же болит голова и какие виды головной боли бывают?

Популярная механика
Открыть в приложении