Как Альбер Камю обнаружил, что жизнь не имеет смысла — и нашел, зачем стоит жить

WeekendНаука

Кодекс постороннего

Как Альбер Камю обнаружил, что жизнь не имеет смысла,— и нашел ответ, зачем стоит жить

1959. Фото: AFP

Французский писатель и мыслитель Альбер Камю получил известность в начале 1940-х как одна из самых заметных фигур европейского экзистенциализма — философского направления, на разные лады исследовавшего переживания отчаяния, заброшенности, абсурда и бессмыслицы, витавшие тогда над Европой (и свойственные, по мысли экзистенциалистов, человеческому существованию вообще). Камю завершает свои первые большие работы в первые месяцы Второй мировой — а впоследствии, сначала в годы оккупации, затем в эпоху холодной войны, оказывается вынужден проверить на собственном жизненном опыте высказанные тогда тезисы. Может ли интеллектуал оставаться на дистанции от исторических событий — или отказываться от моральных суждений, исходя из того, что все в жизни лишено смысла и поэтому равноценно? По-разному отвечая на эти вопросы, Камю снова и снова оказывается в одиночестве — сначала в амплуа отверженного философа, задающего неудобные вопросы, а ближе к концу жизни — в позиции гуманиста, дистанцирующегося от любых враждующих лагерей и отстаивающего ценность человеческой жизни. Юрий Сапрыкин — о том, как Камю оттолкнулся от ощущения, что все бессмысленно и бесполезно, и выстроил новую шкалу ценностей.

«Миф о Сизифе»: жить с ощущением абсурда

«Чуждо, признать, что все мне чуждо», — записывает в марте 1940-го Альбер Камю.

Он только что переехал в Париж из французского Алжира, не завел еще знакомств и не освоился, он никому не известен, он еще не «модный писатель» и «философ-экзистенциалист». Он здесь чужой, понаехавший — «черноногий», так называют в метрополии французов с севера Африки. «Посторонний», как в заглавии его самого известного романа; впрочем, и роман еще не закончен. В это время Камю смотрел на город с дистанции, из окна арендованной комнаты. «Целый год одинокой жизни в убогой каморке в Париже,— напишет он чуть позже,— учит человека большему, чем сотни литературных салонов и сорок лет опыта "парижской жизни"».

Чувствовать свою инаковость, отделенность-от-всех — для Камю скорее привычно. Он не знал отца — тот погиб на Первой мировой, мать, полуглухая и неграмотная, работала уборщицей, в доме не было электричества и горячей воды. «Годы, прожитые в бедности, определяют строй чувств»,— с этих слов начинаются его записные книжки, та их версия, что будет после смерти издана отдельным томом.

В провинции у моря социальное неравенство ощущается не слишком болезненно — можно играть в футбол, торчать на пляже и жариться на солнце; это африканское солнце ослепит потом героя «Постороннего». «Внутри меня непобедимое лето»,— напишет однажды Камю. Почти всю его жизнь этот солнечный свет соседствовал с черной тенью: в 17 лет у него нашли запущенный туберкулез, с футболом пришлось закончить, на смену радостям физического движения приходят мысли о смерти.

«Посторонний», 1962. Фото: Penguin Modern Classics

Глядя из окна парижской комнаты, Камю думал и о том, какие вообще существуют аргументы в пользу того, чтобы продолжать жить эту жизнь — а не покончить с нею прямо здесь и сейчас.

Такие мысли, наверное, посещают каждого, кто мучительно переходит из детства во взрослую жизнь; в начале XX века подобное настроение накрывает всю Европу. На обломках старого мира с его обветшавшими ценностями, после Первой мировой с ее миллионами жертв, погибшими неизвестно за что, лучшие умы испытывают примерно то же отчаяние, что подросток, закрывшийся от родителей и мира в своей комнате. Скоро рассвет, выхода нет. Бог устал нас любить. Надо заново придумать некий смысл бытия. Мир безразличен к человеку, лишен смысла и непроницаем для разума — и с этим надо как-то жить.

Антуан Рокантен из романа Сартра в минуты осознания этой непоправимой странности существования испытывает приступы тошноты. У Камю в «Постороннем» — и особенно в «Мифе о Сизифе», развернутом эссе, которое он пишет вдогонку к роману,— переживание абсурда и отсутствия смысла из минутного помрачения превращается в императив, становится моральным долгом. Человек должен смотреть, не отводя глаз, в лицо своему одиночеству, для которого нет утешения, и свободе, в которой не на что опереться.

У отчуждения, которое переживал приехавший в Париж Камю, была и конкретная причина: уже полгода шла так называемая странная война. После вторжения в Польшу Франция объявила войну Германии и начала мобилизацию — но боевые действия по-прежнему сводились к обстрелам на линии соприкосновения, а в столице дыхания войны не чувствовалось совершенно. «Вокруг царит жизнь с ее великолепными лицами… Пока люди видят лишь одно: начало войны похоже на начало мира — ни природа, ни сердце ничего не замечают». Камю попытался записаться в добровольцы, его не взяли из-за туберкулеза. Ему осталось следить, как война меняет людей: будто у отчуждения, и без того входящего в базовый набор экзистенции, появляется дополнительное измерение. «Ее [войны] абсурдность — часть еще более абсурдной жизни. Абсурдность жизни делается благодаря ей более явной и убедительной».

«Миф о Сизифе» — книга еще из этой, относительно мирной жизни: зловещая неопределенность происходящего одновременно выкручивает на максимум переживание абсурда — и позволяет несколько воспарить над ситуацией. Поговорить о невыносимой пустоте и скуке, время от времени охватывающей человека. Посетовать, что вселенная равнодушна к субъекту — и не способна любить и страдать вместе с ним. Представить опыт человека, сталкивающегося с абсурдом, посредством череды аллегорических масок (как минимум две из них, Актер и Дон Жуан, определенно отражают личный опыт автора — артиста-любителя и записного сердцееда).

Сизиф у Камю — не олицетворение тщеты любого человеческого усилия, а что-то вроде мотивирующего примера: даже заключенный в ограниченные условия вечно повторяющегося опыта, даже занятый самой монотонной и бессмысленной работой, человек способен пережить все богатство бытия. «Каждая крупица камня, каждый отблеск руды на полночной горе составляет для него целый мир. Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять себе счастливым».

Камю времен «Сизифа» чем-то похож на нынешних коучей, которые учат «жить настоящим», но это поверхностное сходство. «Жить настоящим» для него — это и ежесекундно удерживать в сознании то, что жизнь конечна, мир непостижим, все бессмысленно и бесполезно: этого требует интеллектуальная честность. Достоинство человека в том, чтобы не прятаться от этого осознания в объятиях некоей воображаемой высшей инстанции, которая якобы должна позаботиться лично о тебе и придать твоей жизни смысл. Впрочем, самоубийство, устраняющее напряжение между ищущим смысла человеком и молчащей в ответ вселенной,— тоже слабость: нужно уметь балансировать на канате, испытывая страх и головокружение, но не сваливаясь в пропасть.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

По ком стучит барабан По ком стучит барабан

«Обезьяна» — причудливый хоррор, вдохновленный рассказом Стивена Кинга

Weekend
Цветок по имени Настя Цветок по имени Настя

Об эмоциональном выгорании родителей, ухаживающих за неизлечимо больным ребенком

СНОБ
БИНТИ БИНТИ

Древние термитники, умный ремень безопасности и секрет меха белого медведя

Наука и жизнь
Что искали крестоносцы Что искали крестоносцы

Один из сложнейших символов христианской культуры — Святой Грааль

Зеркало Мира
Письмо главного редактора Письмо главного редактора

Людям часто нравятся хулиганы, ведь они пересекают красные линии

Правила жизни
История ритуального убийства История ритуального убийства

Книга, в которой подробно описана история краха Советского Союза

Монокль
«Черные лебеди»–2024 «Черные лебеди»–2024

Основные опасения за будущее респондентов связаны с вооруженными конфликтами

Деньги
Поправили базу Поправили базу

Экономисты дружно ждут замедления ВВП в 2024 году

Монокль
На всю голову На всю голову

5 опасных манипуляций с волосами, о которых лучше забыть

Лиза
Очень мутные дела Очень мутные дела

«Сны Алисы»: проблемы подростков в условиях паранормального русского Севера

Weekend
Зооразвод. Как не попасть в ловушку из-за любви к животным? Зооразвод. Как не попасть в ловушку из-за любви к животным?

4 уловки зоомошенников, которые угрожают не только кошельку владельца

Лиза
Genesis GV80. Премиальный — не значит дорогой Genesis GV80. Премиальный — не значит дорогой

Genesis GV80 — альтернатива премиальным кроссоверам BMW и Medcedes

4x4 Club
Привыкшие к зеркалу и к сородичам мыши прошли зеркальный тест Привыкшие к зеркалу и к сородичам мыши прошли зеркальный тест

Ученые определили, что отвечает за распознавание себя в зеркале

N+1
7 отличных современных детективов, которые нужно прочитать 7 отличных современных детективов, которые нужно прочитать

Сегодня мы обращаемся к детективам не за новым, а за уютным старым

Правила жизни
«Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды» «Стеклянный небосвод: Как женщины Гарвардской обсерватории измерили звезды»

Как фотопластинка впервые помогла открыть новую звезду

N+1
Еще раз о числе π и о неразрешимой проблеме «квадратуры круга» Еще раз о числе π и о неразрешимой проблеме «квадратуры круга»

Два феномена – число π и египетские пирамиды – связаны невидимыми нитями

Зеркало Мира
Введение в компьютерную вирусологию Введение в компьютерную вирусологию

Изобретение Фредерика Коэна поставило под угрозу главное достижение цивилизации

Наука
Дорогие коллеги Дорогие коллеги

Как подобрать подарок для коллег или подчиненных и не прогадать

Лиза
Юрий Темирканов (10.12.1938 - 2.11.2023) Юрий Темирканов (10.12.1938 - 2.11.2023)

Телеведущая Ника Стрижак вспоминает дирижера Юрия Темирканова

Собака.ru
16 фактов о дворовых бандах Казани: что послужило основой для создания сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте» 16 фактов о дворовых бандах Казани: что послужило основой для создания сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте»

Почему подростковые банды возникли именно в Казани и кто такой Роберт Гараев?

Maxim
Камиль Ларин: Правила хорошей дружбы Камиль Ларин: Правила хорошей дружбы

История-посиделка от участника «Квартета И»

Maxim
Плюсы минуса Плюсы минуса

Варианты отдыха для тех, кто не хочет сидеть на месте

Men Today
Дочь Ра Дочь Ра

Клеопатре суждено было стать последней царицей относительно независимого Египта

Дилетант
5 неожиданных фактов о женщинах и мужчинах с короткой стрижкой 5 неожиданных фактов о женщинах и мужчинах с короткой стрижкой

Короткая стрижка может сказать много интересного о своем обладателе

Psychologies
Milana Star: «Мой кумир — Майкл Джексон» Milana Star: «Мой кумир — Майкл Джексон»

Милане Star всего тринадцать лет, однако она может дать фору многим артистам

ЖАРА Magazine
ВМС стран латино-американского региона ВМС стран латино-американского региона

Военное строительство и модернизация вооруженных сил стран Латинской Америки

Обозрение армии и флота
Революция Ноама Хомского Революция Ноама Хомского

7 декабря 2023 года исполняется 95 лет Ноаму Хомскому

Наука
Наталья Оксентюк: «В каждом из нас живет внутренний родитель, взрослый и ребёнок. И важно, чтобы они были в гармонии» Наталья Оксентюк: «В каждом из нас живет внутренний родитель, взрослый и ребёнок. И важно, чтобы они были в гармонии»

Кто такие внутренний родитель, взрослый и ребенок?

Здоровье
Метаморфозы Иракли Метаморфозы Иракли

Ираклий Пирцхалава редкий гость в Москве, но интервью получилось интересным!

OK!
Памяти автора «Бандитского Петербурга»: в чем секрет успеха сериалов о 1990-х Памяти автора «Бандитского Петербурга»: в чем секрет успеха сериалов о 1990-х

Чем был знаменит Андрей Константинов и как он создавал «Бандитский Петербург»

Psychologies
Открыть в приложении