«Хотя бы в искусстве-то надо, чтобы добро побеждало зло»
Режиссер Петр Шерешевский между двух премьер
Он очень востребован — прямо сейчас в разных театрах идет больше 30 его спектаклей. За год в качестве главного режиссера МТЮЗа он выпустил несколько громких премьер. Самая свежая и успешная — январская «Улитка на склоне» по повести братьев Стругацких. А 10–11 марта на сцене того же МТЮЗа пройдет премьера «Торговцев резиной» по Ханоху Левину.
Сначала о недавней премьере. Чем вам приглянулась «Улитка на склоне»?
Тем, что это не совсем фантастика, а скорее сновидение, морок, попытка создания мира, построенного не столько на каких-то фантастических обстоятельствах, сколько на погружении в подсознание и человеческую психику. Для меня «Улитка на склоне» — это оммаж Кафке. А Кафку я очень люблю. С одной стороны, я пытался эту кафкианскую природу сохранить, с другой — вытянуть смыслы, которые Стругацкие туда закладывали, и не потерять юмор.
Какую мысль вы взяли за основу?
Есть два человека, погруженные в себя, задумывающиеся о том, зачем они родились на этот свет, в чем смысл жизни. И немного отгороженные от социума из-за этого. Они пытаются найти выход из абсурдного и агрессивного к ним мира, нащупать смысл, который ускользает. И при этом двигаются ровно в противоположных направлениях. Первый стремится туда, где второй, а второй — туда, где первый (в повести чередуются две сюжетных линии — Управления и Леса. — Прим. ред.).
У Стругацких Лес сравнивается с рыхлой губкой — и на экранах параллельно с актерами показывают предметы: одеяло, вереницу спичечных коробков, а одним из самых пугающих образов спектакль обязан обычной банке с водой. Как рождалось такое решение?
Как сочинять фантастику в театре? Меня и в кино, как правило, не убеждает, когда фантастические миры создаются всерьез. Вспомните дурацкие обложки, с которыми издаются фантастические книжки. Понятно, что нужно находить иронический взгляд на фантазийные миры.
И тот самый иронический взгляд, который мы обнаружили с художником Анваром Гумаровым,— это театр предмета, где фантастические миры возникают из подручной дряни. Но в этом есть и смысл — если начать вглядываться в ту обыденность, которая нас окружает, то увидишь целый космос. Сочинение космоса из мелочей мне кажется правильным ходом.
Я не стесняюсь повторяться, потому что считаю, что невозможно сочинять каждый раз что-то новое. Любое творчество — это процесс эволюционный, ты начинаешь каждый следующий спектакль, опираясь на опыт предыдущих. Такой способ отмыкания фантастического материала, как театр предмета и театр рисунка, я проверял на «Сиренах Титана», которые делал в Камерном театре Малыщицкого (КТМ) в Санкт-Петербурге. А до этого театр сочиняемый, рисуемый мы делали в «Друге моем» в МХТ.