Полное собрание в одном доме
Как Андрей Тарковский выяснял отношения с домом — и выяснил
Андрей Тарковский не боялся повторов. Наоборот, настойчивое, почти навязчивое возращение к одним и тем же образам — важный элемент его кинематографа. Возможно, главный среди этих образов — дом. Он появляется уже в «Ивановом детстве», где маленький разведчик постоянно видит во сне уничтоженную немцами деревню, но это только пролог. Своеобразную тетралогию утраченного дома составляют «Солярис», «Зеркало», «Ностальгия» и «Жертвоприношение». Игорь Гулин рассказывает, как Андрей Тарковский из года в год возвращался в один и тот же дом и как расправился с ним в последнем фильме.
Иногда кажется, что из фильма в фильм, из страны в страну, из эпохи в эпоху у Тарковского переносится одно и то же строение, немного меняясь в форме, но сохраняя общие очертания и антураж: вот веранда, вот рощица, вот озерцо рядом, вот стол с чашками, вот альбомы с искусством, вот собака, вот лошадь. Таковы пребывающий где-то в абстрактном будущем отцовский дом ученого Криса Кельвина в «Солярисе», обретающийся в прошлом деревенский дом детства героя «Зеркала» Алексея, дом в далекой России шляющегося по Италии поэта Андрея из «Ностальгии», дом на шведском острове Готланд писателя Александра в «Жертвоприношении».
Несмотря на жанровую разницу — экранизация научно-фантастического романа и исповедальное эссе,— «Солярис» и «Ностальгия» составляют пару особенно яркую. Это почти один сюжет. Герой путешествует по некоему иному миру, запределью. В «Солярисе» это космос, в «Ностальгии» — заграница (для советского человека заграница, впрочем, почти тот же космос). Однако путешествие вовне оборачивается странствием вовнутрь. Оставаясь равнодушным к чудесам Вселенной и прелестям великого искусства, герой, Крис/Андрей, вступает в тяжбу с собственной совестью. У внутреннего мира есть зримое воплощение — дом, к которому герой вновь и вновь возвращается в мыслях и снах. У двух фильмов одинаковый финал: явление родного в чужом. В «Солярисе» отчий дом Криса рождается иллюзией инопланетного океана, в «Ностальгии» деревенский дом Андрея возникает сюрреалистическим миражом посреди итальянского собора.