Фестиваль, определивший эпоху: как «Вудсток» стал символом мира и любви (и почему он никогда не повторится)
15 августа исполняется 50 лет «Вудстокской ярмарке музыки и искусств», более известной просто как «Вудсток». За три августовских дня 1969 года фестиваль посетило примерно 400 тысяч человек — и именно этот грандиозный масштаб, невиданный как до, так и после, навсегда его обессмертил. «Вудсток» оказался самым массовым событием эпохи расцвета контркультуры в США конца 1960-х годов — и остался в истории одним из ее главных символов. Олег Соболев разобрался, как именно «Вудсток» стал культурной реликвией.
Самое подходящее слово, которым можно описать «Вудсток», — «мифический». Парадоксально мифический. Фестивалю посвящены сотни книг и статей, десятки сборников рассказов очевидцев, документальные и художественные фильмы, а к 50-летию даже выпущен бокс-сет со всеми 36 прозвучавшими на нем часами музыки, — казалось бы, если и есть более тщательно задокументированное событие в истории популярной культуры, то его еще нужно вспомнить. Но почти все эти свидетельства не объясняют, а именно что мифологизируют «Вудсток», представляя его совсем не таким, каким он, скорее всего, был в реальности.
«Скорее всего» — потому что наверняка реконструировать «Вудсток» тоже невозможно. Исторические документы — кинохроника, фотографии, выдержки из прессы, — как правило, трактуют его крайне пристрастно. Воспоминания участников событий — особенно если учесть состояния, в которых многие из них провели фестиваль, — часто оказываются неполными, неверными, не соответствующими друг другу или просто выцветшими за давностью лет. Да и в целом эпоха хиппи, рок-музыки и свободной любви, которую «Вудсток» олицетворяет в массовом воображении, осталась в истории как набор стереотипов и легенд, нежели общеизвестных фактов. «Вудсток» — это миф, с какой стороны на него ни взгляни.
Даже история того, как был придуман «Вудсток» — тщательно исследованная, изученная и широко задокументированная, — и та в коротком пересказе будет больше всего походить на байку. Деньги на организацию фестиваля выделили Джон Робертс и Джоэл Розенман — два нью-йоркских финансиста, которым в 1969 году было чуть больше двадцати и которые до этого никогда не вкладывались в концерты. Более того, единственный проект, в который Робертс и Розенман до этого вообще инвестировали, — сверхсовременная звукозаписывающая студия на Манхэттене — не то что не приносил им прибыли, а находился в стадии затяжного строительства. Зато именно их активность в звукозаписывающем бизнесе привлекла внимание другой парочки интересных персонажей — Майкла Лэнга и Арти Корнфельда.
Лэнг был владельцем хедшопа — магазина приборов для курения травы — и по совместительству концертным промоутером, у которого за спиной была организация фестиваля в Майами с Джими Хендриксом в качестве хедлайнера. Корнфельд — профессиональным сонграйтером, дослужившимся в середине 1960-х до должности вице-президента Capitol Records по подбору и продвижению исполнителей, и невероятным кокаиновым фриком, ежедневно поглощавшим несколько граммов наркотика. Вместе они тоже мечтали построить студию — но небольшую, в местечке Вудсток в штате Нью-Йорк, известном еще с начала века как городок музыкантов и художников, где в то время жил и записывался Боб Дилан, — и именно с этой мечтой в поисках финансов вышли на Робертса и Розенмана. Те оказались откровенно не впечатлены затеей — но, оценив резюме Корнфельда и промоутерские навыки Лэнга, предложили им организовать в Вудстоке летний концерт. Робертс и Розенман надеялись, что их новые знакомые смогут убедить известных музыкантов выступить вместе в одной вечерней программе на публику масштаба пары-тройки десятков тысяч человек — и тем самым принести ее организаторам неплохую прибыль. Лэнг и Корнфельд согласились попробовать. Так в январе 1969-го все четверо стали совладельцами компании «Вудсток Венчурс». Капиталом послужило наследство, которое Джон Робертс получил от своего деда, в первой половине прошлого века разбогатевшего на продаже средства для отбеливания зубов.
Разумеется, Робертс и Розенман, выросшие в кругах высшего общества, окончившие университеты Лиги плюща и вскормленные американским капитализмом, были предпринимателями совершенно другой породы, чем Лэнг и Корнфельд. Разумеется, это создало проблемы. Как и следовало хиппарям, отягощенным аддикциями, Лэнг и Корнфельд работали куда медленнее и хуже, чем того хотелось их инвесторам. Притом что концерт был назначен на август, «Вудсток Венчурс» смогли забукировать первых музыкантов — группу Creedence Clearwater Revival — только лишь в апреле. И хотя следом Лэнг и Корнфельд быстро подписали еще пару десятков других групп и исполнителей — отчего концерт в итоге и разросся до многодневного фестиваля, — промоутеры все равно умудрились получить гигантское количество отказов.
Но по-настоящему серьезно они провалились с местом проведения фестиваля. Планируя в этом качестве парк в городе Уоллкилл, Лэнг и Корнфельд умудрились влезть в затяжной, продлившийся аж до июля, конфликт с местными властями, которые в итоге запретили фестиваль официально. Запасного места его проведения промоутеры, разумеется, не имели — и в конечном счете, осознав всю бесполезность своих партнеров, решать вопрос выехали сами Робертс и Розенман. Путем хаотичных поисков они вышли на фермера по имени Макс Ясгур из городка Бетел, который согласился выделить землю вопреки протестам и угрозам со стороны соседей. Правда, Робертсу с Розенманом пришлось наврать властям Бетеля: хотя к моменту переноса фестиваля организаторы уже умудрились продать больше 180 тысячи билетов, официальным лицам они сообщили, что рассчитывают на аудиторию всего в 50 тысяч человек.