«Это место восстановления психики»
Исполнительный директор Еврейского музея об инклюзии и арт-терапии
Почему в некоторых странах врачи выписывают рекомендацию сходить в музей, как музей работает с буллингом в школах и какими станут экспозиции в будущем — об этом Weekend поговорил с исполнительным директором Еврейского музея и центра толерантности Кристиной Краснянской.
В последние годы музеи превращаются в площадки для общения, для обсуждения проблем и даже для изменения паттернов поведения. Почему так происходит?
Да, миссия музея кардинально поменялась. Из пространства, где прежде хранились сокровища, куда заходили, чтобы созерцать, и где запрещали громко говорить, музей превратился в экосреду. В место, куда человек может прийти не только за искусством, но и за поддержкой, за восстановлением своего психологического здоровья. Мы это давно поняли — в названии нашего музея есть слово «толерантность», нас даже часто называют музеем толерантности, и нам это нравится. Работа с человеком, его проблемами и негативными проявлениями жизни в обществе была заложена в нашей концепции с самого начала. И мы рады, что эта концепция сегодня востребована.
Наш музей недавно провел международную конференцию, посвященную ментальному здоровью, где участвовали спикеры из Португалии, Греции, Канады, ЮАР, Франции. Обсуждали практические кейсы, лаборатории, делились опытом. Например, в Дании с 2018 года врачи официально прописывают поход в музей — как часть лечения. Арт-терапия давно существует и у нас: ее применяли Третьяковская галерея, Пушкинский музей, Эрмитаж. Сначала для детей с ментальными особенностями, а теперь и для тех, кто борется с зависимостями.
Почему люди сегодня нуждаются в такой поддержке?
По миру 300 миллионов человек страдают хронической депрессией, 260 миллионов — психологическими расстройствами. И эти цифры растут, особенно после ковида и на фоне постоянной геополитической турбулентности. Статистика ужасает. И важный момент: многие люди не готовы идти к психиатру или психологу, не хотят ложиться в клинику. В музее они чувствуют себя участниками процесса, а не пациентами.