Пламя молодое
Иван Янковский жжет — глаголом, взглядом и новыми ролями: на очереди героический блокбастер, сатира и сериал про русскую хтонь.
«Тварь я дрожащая или право имею? Что такое ответственность и совесть? Нужны ли жертвы во имя чего‑то или кого‑то? В чем смысл жизни? Что такое рай, а что такое ад? Эти вопросы, наверное, будут волновать меня до конца жизни, и они же поднимаются в картине», — взъерошив волосы так, что они стоят торчком, говорит Иван Янковский о сериале «Топи», который Владимир Мирзоев снял по сценарию Дмитрия Глуховского (премьера в январе на «КиноПоиске»). По сюжету пятеро молодых москвичей едут в монастырь за ответами на наболевшие вопросы, а попадают в гиблое место. «Там очень интересно драматургически выстроена нить между тем, почему персонаж попал в эту деревню Топи и что ему нужно в себе решить, чтобы отсюда выбраться. Такой лабиринт судьбы».
Герой Ивана — айтишник, он смертельно болен и, с одной стороны, всеми силами цепляется за жизнь, а с другой — понимает, что шел все время не той дорогой: «Играть слом личности, переход из характера в характер — самое интересное». Победа над тьмой внутри себя — еще одна волнующая Ивана тема. Его герой из прошлогоднего «Текста» с этой задачей справиться не успел, может, семи серий «Топи» хватит?
«Текст», помимо того что явил нам Янковского в образе лощеного и извращенного властью сотрудника наркоконтроля, еще и почти совпал с нашумевшим делом Ивана Голунова. Кажется, если бы не пандемия, отодвинувшая все прежние проблемы на задний план, разговор о том, что каждый седьмой приговор в России выносится по статье о незаконном хранении и обороте наркотиков, которую инкриминировали журналисту и которая сломала жизнь герою фильма, получился бы еще продуктивнее. Но того, что создатели «Текста» уловили нерв времени, даже пандемия не отменяет. В чем, по мнению Вани, секрет? «Не знаю. Когда снимаешься, не понимаешь, что получится. Папа рассказывал, что фильм «Зеркало» начинался с листочка, на котором было написано «мать, отец, сын, горит дом». Кажется, только Содерберг может предугадывать события. Снять «Заражение», чтобы через девять лет сказали: «Ничего себе, старик». А так рассчитать ничего нельзя, можно только делать то, что волнует и трогает тебя самого, и, возможно, потом окажется, что эта история трогает и других».