Письмо редактора
Молодость. Любовь. Мода.
Каждое из этих слов заслуживает не точки — восклицательного знака, а то и двух. Но я попытаюсь поговорить о них спокойно, иначе мы рискуем потонуть в лавине восторженной пунктуации.
Не случайные слова: на этих трех китах и держится наш февральский номер. Триада, которая сегодня едва ли не сильнее «свободы, равенства и братства». Французские революционеры говорили обо всех сразу; Vogue говорит о каждой из нас. Да и той же свободы, кажется, уже больше некуда, а на поверку — (само)ограничений больше, чем в любимых 1970‑х, по которым ностальгируют дизайнеры и стилисты.
Любовь. Все мы внезапно вспоминаем про нее в середине февраля. Вместо снега на наши головы сыпятся бесконечные сердца и сердечки, нам дарят добытые в репетициях мартовских боев цветы. Ну или не сыпятся. И не дарят. И нет тогда любви?
Всесожигающее пламя могучих чувств, какими их рисует Голливуд, по большей части так и остается на экране. Я сравнивала свои первые романы с кинообразцами — и мой опыт казался гораздо более тусклым, а идеал все менее достижимым. Но я счастлива, что сейчас