Победа и Наука. Взгляд из Сибири
Основание Сибирского Отделения Академии наук СССР, если непосредственно и связано с войной, то не с Великой Отечественной, а последующей: «холодной». Одна из причин его создания в 1957—1961 годах – насущная потребность иметь научный центр вне досягаемости тогдашних средств поражения. Руководил строительством Сибирского Отделения АН СССР знаменитый глава Минсредмаша Ефим Павлович Славский. То есть человек и корпорация, ответственные за «ядерный щит» страны, создали Новосибирский Академгородок и его Институты.
Но многие ученые, приехавшие работать в Новосибирске, имели опыт в научном противостоянии с гитлеровской Европой, а некоторые и непосредственно – боевой опыт.
Именно военный опыт великого поколения: основателя Сибирского отделения Академии наук СССР Лаврентьева (теория кумулятивного взрыва противотанковых снарядов и мин), Трофимука (открытие в 1943 году Волго-Уральской нефтегазоносной провинции, «Второе Баку»), Чинакала (создание щитовой системы для мощных крутопадающих пластов угля, позволившей резко увеличить угледобычу), Борескова (производство серной кислоты, базового компонента для взрывчатых веществ) и многих других ученых – позволил создать модель сотрудничества науки и государства.
В соотношении государственного управления и свободного научного поиска, духа творчества кроется великий парадокс. Нельзя же приказать: «Открой, изобрети то, чего нет!» Но государство вправе спросить: «Как вы, ученые, расходуя мои ресурсы, относитесь к моим нуждам?» Опыт науки времен Войны – одно из приближений к искомой модели сотрудничества.
В 2020 году в Сибирском отделении Российской академии наук (СО РАН) проходила конференция «Великая Отечественная война. Победа и Наука».
Ее организаторы: Институт истории СО РАН, Федеральный исследовательский центр Институт цитологии и генетики СО РАН и Совет старейшин СО РАН. Модераторы: академик Николай Александрович Колчанов, научный руководитель, а ранее многолетний директор Института цитологии и генетики, и академик Дмитрий Маркович Маркович, главный ученый секретарь СО РАН.
Доклады на тех конференциях убеждали: война, кроме всего о ней сказанного, стала высшей точкой слияния науки и государства. Искомые ныне формы их взаимодействия должны опираться на тот опыт, тот потрясающий успех.
Пригласивший меня прочитать доклад («История Войны – война Историй») академик Колчанов сумел продлить мою командировку на 10 бесценных дней, познакомить с руководителями важнейших институтов СО РАН. На пределе усвояемости я впитывал информацию о сегодняшнем дне отраслей наук, истории, вкладе в Победу ученых, институтов.
Институт ядерной физики имени А. Будкера – мировой лидер физики элементарных частиц, разрабатывающий СКИФ, «Сибирский кольцевой источник фотонов», радикально новый ускоритель, синхротрон.
Создание синхротронов – цель ведущих научных держав мира, вопрос технологической независимости и политического престижа. Можно долго описывать сферы, где синхротрон является инструментом, сравнимым по важности с рентгеном в медицине, но для темы «Наука управления наукой» (название книги Гурия Марчука) важно отметить: Институт ядерной физики – крупнейший, более 2800 сотрудников, академический институт страны, «живет без административных барьеров и бюрократических преград» (это я уже цитирую своего собеседника, академика, советника РАН Геннадия Николаевича Кулипанова).
Основатель Института Андрей Михайлович Будкер свою первую научную работу реализовал на фронте: система управления зенитным огнем. Но дело не в сапогах и погонах – уже демобилизованный Будкер, услыхав про атомные бомбардировки Японии, сразу понял их значение. Реакция была мгновенной: включился в работу по атомному оружию. Знаменитый фильм «Девять дней одного года» в целом – про атмосферу Сибирского отделения, а в частности – некоторые сцены фильма снимались на даче Будкера.
Он всю жизнь вспоминал годы войны как решающие, полезнейшие в жизни. Поучая сотрудников, часто цитировал военные уставы: «Командир обязан принять решение. И заметьте, в Уставе не сказано "оптимальное, правильное решение"! Но отсутствие всякого решения, пассивность, растерянность в критической ситуации – хуже всего».
Представьте, знаменитые будкеровские «круглые столы», высшая форма творческой свободы – и военный Устав! Академик Кулипанов: «Будкер активно откликался на все государственные проблемы, пытался их решить. Доказывал в Госкомитете по науке и технике важность новых технологий». СССР импортировал тогда огромные объемы зерна, приходившие зараженными жучком. Будкер «пробил» способы обеззараживания своими установками.
Конфликты с властями? Сегодня это порой важный «информационный повод». Занятно: о существовании некоторых ученых впервые узнают по подписанному ими «коллективному письму протеста».
Академик Кулипанов: «Андрей Михайлович понимал устройство системы. Когда в 1973 году вышло постановление ЦК о "роли партии", убедил часть молодых сотрудников, в том числе меня, вступить в КПСС. Среди членов ученого совета не хватало партийных».
Как можно понять из воспоминаний, позиция Будкера не сводима к полной лояльности. Но силы и время на «активничанье» он тратил свои, средств института на это не расходовал.
Корифеи самых разных сфер и в спорах о «науке управления наукой» выдали эффект плодотворного столкновения мнений, чем-то подобный столкновению пучков элементарных частиц. Это свое сравнение подкреплю цитатой из Андрея Михайловича Будкера, выдающегося физика ХХ века, одного из тех, ради которых и «стоило городить огород» Сибирского отделения: «Столкнуть две частицы по сложности – как организовать «встречу» двух стрел, одну из которых пустит Робин Гуд с Земли, другую – Вильгельм Телль с планеты системы Сириуса. Но выгоды столкновения двух пучков по сравнению с обычными методами исследования столь велики, что мы решили преодолеть эти трудности».