Верификация интересов: почему встреча Байдена и Путина не породит новый «дух Женевы»
Ни позиции сторон, ни их ценностные подходы, в которых и лежит корень противостояния, не поменялись. Но в логике «лишь бы не было войны» встречаться, конечно, стоило, считает эксперт Московского центра Карнеги Андрей Колесников
Вопросы души стояли и стоят в центре советско/российско-американских отношений. Сталин, узнав о смерти главного рузвельтовского переговорщика Гарри Гопкинса, искренне огорчился, а впоследствии говорил послу США Чарльзу Болену, что это был единственный американец, с которым был возможен разговор «по душам». Разрядка стала возможной в том числе и в силу действительно душевных личных отношений Ричарда Никсона и Леонида Брежнева в 1972-73 годах.
Проблема того, кто кому заглянул в душу и у кого нет души, преследует отношения лидеров в эпоху Путина — а он все-таки уже пережил четырех и общается с пятым, начав еще с Билла Клинтона, который, впрочем, такого рода вопросы не поднимал.
В отношениях Джо Байдена и Владимира Путина не то что нет души — отсутствует даже доверие: во всяком случае американский президент предпочел употребить понятие «верификация интересов». И это было самым точным определением того, что происходило между двумя главами государств: интересы перебирались, как четки, иногда на том или ином звене останавливались, а остальные просто называли по имени. Например, Белоруссия. Похоже, что Байден поднял вопрос, Путин не выразил желания на нем останавливаться, поехали дальше.
Консультации и «красные линии»
В 1945-м развал антигитлеровской коалиции сопровождался передачей дальнейшего обсуждения спорных вопросов от лидеров стран в так называемый Совет министров иностранных дел. Дальше проблемы тонули в обсуждениях и конференциях, а поскольку глобально отношения ухудшались, министры ничего толком сделать не могли. Сейчас, напротив, попытка президентов России и США «верифицировать интересы» начинается с того, что ключевые темы передаются для консультаций членам команд.
Это прежде всего вопросы возвращения дипломатической практики в сколько-нибудь работоспособное русло, а также кибербезопасность. По этому вопросу ясность внес только Байден, который, в отличие от Путина, пустившегося в рассуждения о том, что не из России исходит киберугроза миру, просто рассказал, что попросил своего визави не трогать 16 секторов экономики и инфраструктуры. Пожалуй, это была одна из тех самых «красных линий», о которых столько говорилось перед саммитом, причем четко очерченных.
Но главная тема для консультаций — проблема стратегической стабильности. Забытая проблема ядерной войны, которая может начаться случайно. От сомнительных шуточек про русских праведников, которые попадут рай в случае конфликта, до совместного заявления о необходимости стратегической стабильности и неприемлемости ядерной войны все-таки пройден значительный путь. Это как если бы homo sapiens сначала вернулся в первобытное состояние, а потом вдруг снова перешел к прямохождению и изготовлению сложных орудий труда.