Павел Попов: «Самое главное в творчестве – уйти от эгоизма»
Павла Попова хорошо знают поклонники российского кино и сериалов. Он звезда «Актрис», «Содержанок», «Жить жизнь» и других ярких проектов последних лет. И почти все его герои – обаятельные хищники и подлецы, от которых не оторвать глаз. Между тем Попов прежде всего актер театральный, «первач» вахтанговской труппы. На его счету роль Пьера Безухова в «Войне и мире» и Другого Пера Гюнта в «Пер Гюнте» (да, в постановке Юрия Бутусова главный герой «раздвоен»).
Новая театральная работа артиста – физик Лев Ландау в спектакле главного режиссера вахтанговского театра Анатолия Шульева «Солнце Ландау». Играет гениальность Попов блистательно, тратясь на сцене и морально, и физически. Его Ландау – самая настоящая рок-звезда, харизматичный, нервный, неудобный.
В интервью «Ведомости. Городу» Павел Попов рассуждает, как его изменила новая роль, что дает театральному артисту работа в кино и можно ли выпустить выдающийся спектакль «без мучений».
«Бог не ведет таких разговоров»
– Вы сыграли гениального физика в недавней премьере театра. Как случилось это предложение? Первая мысль, эмоция?
– Толя давно хотел со мной поработать, а я – с ним. Он сдержанный режиссер, и то, что он взял этот, совсем не театральный, материл, меня покорило. Это очень смелый поступок. Сомневаюсь, что наш директор, Кирилл Игоревич Крок, принял это предложение прямо сразу, – нет пьесы, нет опыта постановок такого плана. Согласитесь, ставить про Ландау не то же самое, что ставить «Отцы и дети» Тургенева, которые, кстати, предполагались изначально. Насчет моей первой мысли. Толя как-то позвонил мне: «Слушай, завтра экскурсия в «Сколково», мы встретимся с физиками, которые строят квантовый компьютер, изучают фотоны. Хочешь поехать?» Конечно, я туда помчался, отменил все планы и поехал. Это же безумно интересно! Мы приехали, пообщались, побывали в лабораториях... Поездка была своего рода нашим с Толей рукопожатием. Я решился.
– Вы с воодушевлением решились на эту роль? Или все-таки были опасения?
– Больше вдохновения, потому что тема мне интересна. Очень хотелось найти соединение физики и философии. Все события в нашем спектакле происходят в сознании героя, который лежит в коме после аварии. Ландау как бы перепроживает ключевые моменты своей жизни. В процессе репетиций мы задумывали сцену встречи великого ученого и Бога, хотели, чтобы в ней Ландау рассказал о том, как понимает жизнь. Но в итоге отказались от такого, слишком лобового приема. Бог не ведет таких разговоров. Но то, к чему Ландау пришел, мы озвучили в финальном монологе моего героя: «Познание есть результат жизни. В конце концов, не мы познаем жизнь, а действительность познает саму себя через нас. В конце концов, не мы живем, а живет в нас общая мировая жизнь. Мы лишь всплески в море бытия. Гибнет моя жизнь, но крепнет общая мировая». То есть все нужно для чего-то большего. Ландау, вы, я, даже Гитлер! Мы не живем, живет общее. Мне кажется, в этих словах заключен основной посыл нашего спектакля.
– Чем или кем вы вдохновлялись, когда искали такой образ?
– Конечно же, материалами, которые про него написаны, – документами, свидетельствами, воспоминаниями жены Коры. У Ландау был непреодолимый характер, про него все это пишут. Он был невыносим, дерзок, саркастичен. С ним никто не выдерживал долгого общения. А Кора подробно описала их союз, подразумевающий свободу в отношениях.