Вася и Валя, или Когда психолог может помочь влюбленным не проворонить свое счастье
Когда одного молодого человека пугает в объекте любви его прошлое, не надо бояться обращаться к психологу. В некоторых случаях только специалист может помочь развеять все связанные с этим прошлым химеры
— Я бы хотел жениться. То есть я вот собираюсь это сделать, — сказал молодой парень, сидящий напротив меня.
— Хорошее дело, — одобрила я. — Желаю вам всяческих успехов в этом начинании и в грядущей семейной жизни. А на ком будете жениться, вы уже решили?
— Да, конечно, — кивнул он. — А как же иначе? Мы с ней уже два года… ну как сказать… встречаемся, что ли. Ее Вася зовут, а меня — Валя.
— А не наоборот? — спросила я, улыбкой смягчив иронию. Что-то в парне такое было, слегка настораживающее. В манере речи, как будто слегка диалектной, в выражении лица, даже в способе размещения себя в пространстве.
Легкая умственная отсталость? Да вроде нет. Черты лица типично славянские, русский язык вроде родной. Приехал в Питер недавно, откуда-то из совсем глубинки? А с Васей два года назад где познакомился? И главное — чего он от меня-то, в детской поликлинике, хочет? Детей у него явно нет… Или есть?! — вдруг догадалась я. — Ну конечно! Два года — большой срок. Неведомая Вася вполне могла успеть забеременеть и родить. И теперь он, как порядочный человек… но есть у него какие-то сомнения. Сейчас с ними-то я и буду работать. Разумеется, в интересах их ребенка. Парень, несмотря на некую угадываемую странность, выглядит вполне адаптивным. Ребенку же нужен отец…
— Сколько ребенку? — деловито спросила я, уже мысленно приступив к делу.
— К-какому ребенку? — запнувшись от неожиданности, спросил парень. — У нас еще нет детей.
— Ага, — слегка смутилась я и тут же кинулась в наступление: — Тогда расскажите, с чем, собственно, вы ко мне пришли.
— Да меня девушка моя прислала, Василиса. Я ей это… ну… предложение сделал. А она сказала: будем жениться, только ты сначала сдай генетический анализ и сходи к психологу.
«Как изменился мир!» — подумала я, вспоминая, как реагировали на предложение руки и сердца во времена моей юности. Но одновременно ухватилась за здравомыслие Василисы — раз речь идет о генетическом анализе, значит, и ее в избраннике что-то настораживает, или есть какой-то известный наследственный синдром, отзвук которого я прямо сейчас перед собой и вижу… Вот прямо сейчас можно начинать гордиться своей диагностической проницательностью?
— А что следует искать при генетическом анализе? — спросила я.
— Да я-то откуда знаю? — пожал плечами Валентин, который явно с каждой минутой чувствовал себя все более и более неловко.
— Может быть, в вашем роду, у родителей есть какие-то заболевания или синдромы, передающиеся по наследству?
— Да черт его знает! Может, и есть. Я здесь не в курсах.
От неловкости в нем появилась и явно нарастала агрессия. Еще немного — и он просто плюнет и уйдет, я это видела отчетливо.
— Оставим в покое генетический анализ, — твердо сказала я. — Я не генетик, а психолог. Василиса, ваша невеста, настаивала на том, чтобы вы посетили психолога. Как она это аргументировала? Давайте, если можете, прямо дословно.
Валя задумался, припоминая.
— Она говорила: у тебя, может, психологическая травма, потому что ты в детдоме жил и все такое. Тебе надо об этом поговорить. Со мной ты не хочешь, тогда со специалистом. Она вашу книжку читала, про детский дом. И мне дала. Я ради нее прочитал, только там, извиняйте конечно, но какая-то у вас полная фигня написана. Хотя девчонкам такое нравится — это я понять сумел.
Захваченная врасплох неожиданным эпизодом литературной критики, я не сразу сумела понять, о какой из моих подростковых повестей идет речь, и не сразу сообразила, что следует из Валиного спича.
— Валентин, вы выросли в детском доме?
— Не совсем так. Я там жил — один кусок, а потом еще.
— Расскажите подробней. И, если можно, по порядку. Знали ли вы кого-нибудь из своих родных?