Пришли в сознание
Модный шопинг — последнее, что цивилизация отберет у героинь «Татлера». Ольга Зарецкая спросила у пострадавших, как они справляются с гардеробом в эпоху тотальной sustainability.
«Все, я в завязке». 13 января, выдержав паузу, хозяйка «Города-сада» Дарья Лисиченко сделала в инстаграме объявление, что с 1 декабря не покупает себе новую одежду и намерена продержаться целый год. Ее, женщину ста восьмидесяти восьми сантиметров роста, на даче погребли под собой рейлы с вещами, и она с испугу дала зарок быть sustainable. В этом году инстаграм вообще полон зароков, но Даша обогнала даже Кару Делевинь, которая в рамках #myecoresolution обещает «меньше потреблять и заботиться о своем психическом здоровье».
Психическое здоровье — важный аспект новой экоповестки. Начав с «вы украли мое детство и мои мечты», риторика плавно перешла на «сколько денег нужно, чтобы быть счастливым». И если денег, как прежде, нужно много, то купленные на них километры рейлов рождают тревожные мысли в головах потребителей со стажем.
«На меня обрушилась слава, на которую я не рассчитывала, — смеется Лисиченко. — Я написала пост, потому что лежала простуженная и думала о гигиене своей личности — больше, чем о гигиене природы. Всегда любила шопинг, это был наш с мамой ритуал — мечтала, что так же буду ходить с дочерью. Но Лену пакеты не заводят, все уже есть. Это только моя детская жадность, когда хочется, чтобы все игрушки были твоими. Еще меня смущает, что на серьезный шопинг уходит слишком большой процент ментальной энергии. Тебе пишут про возможность заказать вещи с подиума, и это отдельная работа — поддерживать контакты, всем отвечать. А у меня бизнес, у меня семья. Я знаю, что чем меньше решений принимаю в течение дня, тем больше мыслей достанется важному».
2020 год Condé Nast начал с того, что мощно поддержал созревшее в модницах желание купить такую вещь, чтобы ее не хотелось в конце сезона отдать бедным или сдать в утиль. В январе британский Vogue одел в винтажный Chanel Тейлор Свифт, британский Tatler — Николь Кидман, а российский Vogue — Клаудию Шиффер. Филипп Власов выразился еще прямолинейнее — написал на обложке украинского Vogue: «New Vogue Values: Diversity, Sustainability, Social Justice».
Что значит sustainability, точно никто не скажет. До 2005‑го не факт, что даже слово такое было — его раскрутил мировой саммит ООН, вписав в список дел для человечества на тысячелетие. На русский слово переводят как «сознательность» или «устойчивость», вкладывая смысл, который оратору удобен в данный момент.
Отказаться от одноразового пластика — это без вопросов. Фляжки для воды Chanel, как у Рианны, за 4410 в Harrods уже раскуплены экологически устойчивыми гражданами. С моральной устойчивостью сложнее. Героини «Татлера» продолжают пополнять гардеробные. Обычно Лена Перминова обновками не хвастается, чтобы не плодить в своем густонаселенном (1,9 млн) инстаграме вирус хейтерства. Но в середине февраля настойчиво демонстрировала большую Сhanel 19, которая везде sold out. Рисковала, конечно. Не могла не получить коммент: «Дорвалась крошка. Теперь носить не сносить недели три подряд точно».
Не-sustainability — самый распространенный сейчас упрек, который наши девушки заслужили еще в 2013‑м. Тогда был бум стритстайла, активно развивался инстаграм — и к моде относились как к одноразовому хайпу. Агентство KCD учило бренды создавать искусственный дефицит, клиентам за смокинг Saint Laurent от пришедшего туда Эди Слимана приходилось биться, как редакторам моды за приглашение на показ. Второй раз зайти в Тюильри в том же кейпе было нельзя, потому что повторно Скотт Шуман не снимал и в свой блог на style.com не выкладывал. Лена Перминова, Мирослава Дума, Полина Киценко, Ульяна Сергеенко, Вика Газинская стали it girls, как это тогда называлось, меняя в Париже луки по пять раз на дню. Ульяну Фрол Буримский молниеносно переодевал в Le Meurice, за Мирой по городу ездил микроавтобус-гардеробная. Отработанные луки отправлялись в бездонные кладовые. Если, конечно, не возвращались в шоурумы.
Все изменила экологическая революция. И тотал-луки уже не в моде. И даже Яна Рудковская в прошлом году в одном и том же платье Alessandra Rich ходила на июньский ужин с Алессандрой на крыше Aizel и на августовский концерт Билана в Монако.
Но, главное, Дженнифер Лопеc вышла на подиум Versace в таком же зеленом платье с пальмами, в каком была на «Грэмми» в 2000‑м. Насчет этого выхода у Донателлы был договор с Google — хорошая идея дала им обоим интерес аудитории, который оценивается в $9,4 миллиона. Знаковый получился выход. Декларация sustainability в двух простых тезисах. Во-первых, платья являются произведениями искусства, следовательно, винтаж — это круто. Во-вторых, не надо покупать одноразовое — вещь должна служить человеку, пока не превратится в прах. Зеленое платье — это переиздание, но Versace сообщили об этом не сразу, чтобы декларация прозвучала ярче.
ЦУМ платье, естественно, закупил. Универмаг вообще видит у Versace в России большие перспективы — первой за ним прибежит Виктория Шелягова, которая в этом сезоне уже сделала бренду кассу. Прогнозы футурологов, что все люди, как Марк Цукерберг, перейдут на майки без картинок, в наше sustainability не вписались. Лучше меньше, но дороже — звучит гораздо симпатичнее.
Героини «Татлера» и мечтающие ими стать больше не хвастаются своим шопоголизмом, но они много чем не хвастаются — деньги любят тишину. За них все в октябре сказал ЦУМ, сообщив, что у него продажи в первой половине 2019 года выросли на 12 %, а во второй, по данным на октябрь, — на 25 %. Лидеры — Dolce & Gabbana, Valentino и Loro Piana. Так и выглядит sustainability в головах тех, кто своей покупательской способностью — и активностью — двигает экономику. Кашемир как у «мистера президента» висит сейчас на одной стороне качелей — это русский ответ майке Цукерберга. На другой, для равновесия, инстаграматично расположены вечерка Пьерпаоло Пиччоли и Дольче, которые бросили каждый сезон изобретать велосипед и творят нарядные signature pieces на тему тореадоров, оперы и неаполитанской гжели — каподимонте.
Но раз уж возник интерес к старым платьям, ЦУМ спас из своего аутлета шедевры, которые в прошлом не нашли счастья, и развесил в отдельном уголке на третьем этаже под вывеской TSUM Vintage. Все равно аудитория аутлета мало интересуется Lanvin Эльбаза и Pucci Дундаса, а на Петровку ходят девушки, которым есть куда такое выгулять. Для них важно, что эти платья ненадеванные — у русских много суеверий по поводу передачи то ли дурной энергии, то ли инфекции через вещи, поэтому винтажным магазинам и сервисам аренды в Москве приходится туго. «Наше язычество неискоренимо», — смеется фэшн-директор «Татлера» Рената Харькова.