Как онколог Илья Фоминцев обеспечил петербургские больницы СИЗ на 40 миллионов рублей
Врач и выпускник Стокгольмской школы экономики создал фонд «Не напрасно», который уже 10 лет занимается сложными проектами в области онкологии. Фонд организовал совместную с БДТ эстафету «Помоги врачам», которая собрала 3,8 миллиона рублей для обеспечения средствами защиты врачей НИИ им. Джанелидзе.
Илья, месяц назад вы говорили — за работу во время пандемии COVID‑19 медицинским властям Петербурга можно ставить неуд. Мнение не изменилось или мы все же справились, избежали негативных сценариев?
Простите, а каких сценариев мы избежали? Негативный сценарий — это если бы на Васильевском острове трупы лежали, как в блокаду Ленинграда?
Такое тоже рисовалось в воображении.
Ну, если вам такое рисовалось, то, пожалуй, избежали. Но тогда вопрос — а кому атрибутировать успех? Комитету по здравоохранению Петербурга или биологии вируса? И есть ли он — этот успех? Если у всех был страх рефрижераторов на улицах — тогда все успешно. Во всяком случае пока. Если мы измеряем успех какими-то другими критериями, — например, смертностью пациентов с коронавирусной инфекцией, — то надо их сначала проанализировать. Я пока не видел этого анализа в Петербурге.
А если бы вы проводили свой анализ, на что обратили бы внимание? Какие проблемы в здравоохранении нам нужно решить после пандемии?
Но ведь тут проблема, как в том анекдоте: «Где ошибка? — В ДНК у тебя ошибка». Есть масса базовых проблем, которые создают нынешний бардак в системе здравоохранения. В пандемии он проявился нехваткой средств индивидуальной защиты для врачей и попытками его замолчать, массовым заражением персонала и пациентов в закрытых на карантин больницах, расколом в медицинском сообществе и так далее. В другой ситуации тот же самый бардак в управлении проявит себя по-другому. Поверьте, ничего нового не произошло — мы имеем дело с ошибками, которые были всегда.
Что вас беспокоит в российском здравоохранении?
В первую очередь глобальная проблема российского здравоохранения — это проблема перевернутой пирамиды. Для чего существуют больницы? По идее? Для пациентов. Однако в нашей системе про это чаще всего забывается. Центр внимания не на конкретном человеке и его потребностях, а, например, на показателях Минздрава, которые нужно достичь, или на финансовых показателях, которые спускают акционеры клиники. Пациент — это же некий субстрат, необходимый для их достижения. И кстати, возьмите любую другую сферу, и вы тоже увидите перевернутость пирамиды. В нашем государстве церковь не для прихожан, университет не для студентов, правоохранительная система не для граждан и даже тюрьма не для заключенных. «Массаракш!», как писали братья Стругацкие — мир наизнанку.
В здравоохранении эта перевернутость подкрепляется отсутствием управленческого образования у тех, кто должен управлять, дефицитом нормальной коммуникации между всеми группами, подменяющейся штампами и враньем. И поверх всего этого лежат огромные проблемы с финансированием.
Из‑за COVID‑19 многие фонды потеряли выручку, у вас же она выросла во много раз. В чем секрет успеха?
Наверное, в изменении видения того, какой должна быть миссия нашего фонда. Он ведь существует уже 10 лет, но долгое время мы двигались, как курица без головы. Да, были классные проекты (фонд создал справочную службу «Просто спросить» для людей, столкнувшихся с раком, занимался просветительской работой и подготовкой молодых врачейонкологов. — Прим. ред.), опыт накапливался, но это был опыт из серии «во дворе научили». К счастью, я вовремя получил необходимое образование (Илья Фоминцев получил диплом MBA в 2019 году. — Прим. ред.) и нормальные управленческие навыки. И после окончания Стокгольмской школы экономики наконец задал себе простой вопрос: интересно, если люди платят в наш фонд деньги, то получается, что мы им что-то продаем? Но что это за продукт? Стало ясно, что мы продаем обществу решение важных для него проблем.
То есть, получается, спонсор благодаря вам покупает решение проблемы в обществе.
Либо само общество это делает. У нас же больше 50 % пожертвований в мирное время от физических, а не юридических лиц. Они вот что покупают? Если совсем глубоко копаться, люди в сущности покупают социализацию. Потому что это одна из главных потребностей человека наряду с едой и сексом, а десоциализация — одно из самых страшных наказаний. Вспомните остракизм, отлучение от церкви, судьбу Анны Карениной и сюжет «Чучела». Люди боятся десоциализации больше, чем смерти. И вот альтруизм — это одна из форм социализации, в которой мы так нуждаемся. Некоммерческие организации (НКО) продают именно это. Наш фонд отличается тем, что «продает социализацию» тем людям, которые способны принять рациональное решение. И мы научились им показывать, что вложенный рубль работает максимально эффективно.