Молодой Цезарь
В этом году исполняется 2125 лет со дня рождения Гая Юлия Цезаря (100—44 гг. до н. э.), древнеримского политического деятеля, фактически уничтожившего многовековую систему власти, сложившуюся в Римской республике, и предопределившего рождение Римской империи. Приговоренный к смерти в юности, он спасся лишь чудом.
Смерть в начале пути
Его карьера могла бы оборваться, едва начавшись, равно как и его жизнь.
Ему едва исполнилось 18 лет, когда он оказался на грани жизни и смерти. В тот год ему чудом удалось спастись и бежать из Рима. Его имущество, как и приданое его жены, было конфисковано. Сам он приговорен к смерти. Лишь безоглядное бегство спасло его. Больной, измученный, он брел по лесным дебрям, надеясь перейти Апеннины и покинуть Италию. Преследователи были явно быстрее его. В конце концов они настигли обреченного юношу. Он попробовал откупиться от них, отдав все имевшиеся у него деньги, и – о чудо! – они вдруг пощадили его.
В Италии шла тогда гражданская война, и семья Цезаря, принадлежавшая к знатному патрицианскому роду Юлиев, сделала ставку не на тех вождей. Юлии были сторонниками Гая Мария (158/157—86) и Луция Корнелия Цинны (132—84), лидеров партии популяров, опиравшейся на Народное собрание. Теперь оба они были мертвы, и их сторонников методично истреблял жестокий диктатор Луций Корнелий Сулла (138— 78). Он был во главе партии оптиматов, то есть «лучших», как они называли себя. Это была партия консерваторов, элитариев, патрициев – но не таких патрициев, как перемётные Юлии, заигравшиеся с плебеями.
В этом раскладе юноша Цезарь был несомненным врагом, ведь он состоял в родстве и с Марием, и с Цинной – на его дочери юноша был женат. То родство едва не стало для него роковым. Сулла хотел отобрать взамен жизнь.
Проигравших в гражданской войне выкашивали под корень, не считаясь с былыми заслугами. Тот же Марий, дядя Цезаря, всего двадцать лет назад спас Рим от нашествия диких племен – кимвров и тевтонов. Он реорганизовал римскую армию, сделал ее более мобильной и боеспособной, а затем, после мятежа Суллы, должен был от нее бежать. А ведь Сулла сам был достоин смерти за то, что впервые в истории Римской республики повел войска на столицу и захватил Рим!
В ожидании Его
По закону любой полководец, вступая в столицу, обязан был оставить войска у стен Рима. Сулла отказался так поступить. Как отмечают историки, этому способствовало то, что римская армия стала другой. Прежде она состояла в основном из крестьян, спешивших, едва утихнут бои, покинуть строй и вернуться к своей пашне. Эти солдаты-домоседы и воевать-то готовы были только в летние месяцы, пока жито росло – между посевом и жатвой.
По иронии судьбы, реформу римской армии провел, как уже сказано, Марий, когда был консулом в 104—101 гг. до н. э. Именно при нем армия стала профессиональной. Она состояла теперь из безземельных римских граждан, которых от армейской службы не отвлекала никакая работа. Отныне солдаты получали за свою службу достойное вознаграждение, а еще рассчитывали на добычу, которой могли завладеть после очередной победы.
Понятно, что благополучие солдат теперь зависело от расторопности и удачливости их полководца. Пока тот побеждал, армия богатела. Если, не дай бог, его преследовали неудачи, то и солдаты убирались отовсюду несолоно хлебавши.
Именно полководец должен был заботиться о своих боевых товарищах, дослуживших до старости, – о ветеранах. Как правило, тем, кто прослужил 16 лет (позднее – 20 лет), полагался надел земли в какой-нибудь колонии и несколько рабов в придачу. Землю выбирал сам полководец и добивался от властей Рима, чтобы те приняли указ, закреплявший за его ветеранами те или иные участки земли.
Великие полководцы первой половины I в. до н. э., последнего века Римской республики, Марий и Сулла, Помпей, Красс и Цезарь, умели угождать солдатам, прекрасно понимая, какие шансы им открываются. При любых выборах на важнейшие должности в республике, будь то должности претора или консула, они могли рассчитывать на поддержку десятков тысяч избирателей – своих бывших солдат, осевших в Риме.
Ветераны, готовые в любой момент взяться за оружие, чтобы отстоять привилегии нужного им кандидата – своего полевого командира, постепенно становились самой грозной силой в Риме. Рано или поздно кто-то из народных вождей, рвавшихся к власти, непременно захотел бы ее захватить, опираясь на поддержку солдат и ветеранов – этих силовиков Античности.
Рим в те годы был на перепутье. Республика продолжала завоевывать одну за другой ближайшие страны. Для военных успехов требовалась сильная, многочисленная армия, которой командовали бы талантливые военачальники. Но эти успешные, победоносные полководцы были теперь, как на подбор, очень честолюбивы. Они хотели командовать не только в новых завоеванных ими провинциях, но и в самом Риме.
Система власти в Республике начала расшатываться. В Риме всё уже было готово для появления диктатора с неограниченными полномочиями, который уничтожит Республику, как слишком тесную клетку для честолюбца. Вот-вот кто-нибудь так же легко, как в сражении с кимврами или нумидийцами, мог добиться успеха и в самом Риме, без труда разогнав Сенат и объявив себя диктатором или царем.
Легко победив в войне на Востоке, Сулла в 82 году вернулся в Рим и опять пошел войной на город. Началась новая гражданская война. Она была недолгой, но очень кровавой. В течение двух дней Сулла разбил своих противников, а затем казнил на Марсовом поле около 6000 человек. Именно тогда в повседневную римскую жизнь вошли «убийства по списку». Сторонники Суллы составляли перечни (проскрипции) людей, которых следовало немедленно казнить, поскольку они являются врагами Рима и Суллы. Жертвами этих убийств по объявлению стали тогда около сорока сенаторов, отмечает немецкий историк Йорг-Уве Альбиг в очерке «Цезарь» (J.-U. Albig. «Caesar»//«Rom. Die Geschichte der Republik», 2011).
В тот год в клокочущем от кровавых страстей Риме сын отвечал и за отца, и за дядю, и за тестя. Так, едва ступив на лесенку выгодного родства, Цезарь оказался в самом невыгодном положении – среди людей, обреченных на смерть, угодивших в «кинжальные списки».
Он бежал, как последний трус. Выбрался из Рима. Менял одно укрытие за другим. Настигнутый «охотниками за головами», отдал им огромную сумму денег, лишь бы откупиться от проклятой строчки в списке.
Но окончательно его участь была решена без него. Два родственника его матери, имевших, что было редкостью по тем временам, безупречную политическую репутацию, обратились напрямую к тирану. Он был радушен к ним. Принял, выслушал и согласился простить мальчишку, который по неведению и любви оказался среди «врагов народа». Их перечень тогда то укорачивался, то удлинялся, но имя Цезаря оттуда было убрано.
«Мальчишка» ищет славу
Быть может, Цезарь еще в юности почувствовал, какие возможности открываются перед ним. Но что толку было в этих возможностях, если Рим оказался под властью его смертельного врага – Суллы? Даже известие о том, что он якобы прощен Суллой, не выманило его из укрытия. Цезарь всё так же оставался в провинции Азия (сегодня – это западная область Турции). Лишь в 78 году, после смерти Суллы, он вернулся в Рим.
Как и другим молодым знатным римлянам, ему пришлось сначала «сполна послужить» – пройти все предусмотренные для них ступени служебной лестницы: стать квестором, затем эдилом, претором и, наконец, консулом.
Каждую из этих должностей можно было занимать лишь в течение года, поэтому знатные римляне состязались друг с другом, боролись за то, чтобы их выбрали то на одну должность, то на другую. Они обязаны были соперничать при жизни и даже после смерти. На могильных памятниках римлян непременно указывалось, кто и чего добился в оставленной ими жизни: кто стал консулом, а кто не шагнул дальше квестуры.