Destination. Швейцария
Под горку с ветерком
В тихой, сонной Швейцарии так легко утратить всякую осмотрительность и поверить в собственную неуязвимость. Даже на крутом горном склоне.
Кресельный подъемник довез меня до одного из пиков, образующих чашу на вершине горы Дьяволецца, и остановился. Служитель внизу, видимо, дождался, пока последний горнолыжник (то есть я) доедет до вершины, и закрыл трассу. Начиналась метель. Кресла подъемников раскачивались на тросах, ветер свистел в сочленениях тросов и блоков, а еще оторвал кусок дерматина от сидушки и хлопал этим лоскутом о железную стойку, как будто предлагая мне танцевать джигу потерянного в горах.
«Эк меня занесло!» – процитировал я горам стихотворение Бродского, а потом еще на всякий случай процитировал повесть Пушкина: «Ну, барин, беда: буран!»
Положение мое не казалось мне пугающим. Я испытывал разве что некоторое беспокойство от одиночества и высоты. Сколько здесь? Три с половиной тысячи над уровнем моря? Высота, на которой с непривычки чувствуешь как будто бы брешь в груди. Это даже приятно, если не засиживаться на верхотуре долго и ночевать ниже, чем катался.
Из-под моих лыж в долину спускался окутанный снежной поземкой ледник Мортератч. По правую руку внизу виднелся Санкт-Мориц. Там уже была совсем весна. Даже отсюда, сверху, легко можно было различить желтые пятна цветущих лапчаток, сиреневые поля вероники и белые – ветреницы. Мы и на ледник-то забрались, собственно, потому что в самом Санкт-Морице снег стал тяжелым и мокрым, а снежные пушки не могли уже заделать проталин на горных склонах – слишком теплые были ночи.
Я оттолкнулся и поехал вниз, к вероникам и ветреницам. Первые метров двадцать спуск был почти отвесным, но дальше трасса становилась более пологой, и встречный ветер затормозил мое движение. Приходилось идти вниз по склону коньковым шагом, и, преодолев метров двадцать, я всерьез утомился. Если честно, я впервые встретился с ветром такой силы, чтобы нельзя было катиться против него с горы.
Или просто я в дурной спортивной форме? Разнеженный курортник?
Накануне вечером мы приехали в Санкт-Мориц большой компанией. Железная дорога из Цюриха проложена так, как если бы проектировщики нарочно искали живописные виды. В Санкт-Морице на станции нас встретили водители отеля Badrutt’s. Они были в ливреях, фуражках и на двух «роллс-ройсах». Не дали нам прикоснуться ни к чемоданам, ни к лыжам. Весь багаж как-то сам собой перекочевал в гостиницу, чемоданы сами собой разместились в номерах, лыжи – в лыжных комнатах. А мы, покачиваясь в кожаных креслах, не заметили движения. Да вот уж и стояли посреди лобби, украшенного альпийскими первоцветами. И заместительница директора говорила нам: «Пейте побольше воды, мы тут довольно высоко над уровнем моря», – но вместо воды угощала шампанским.
Какая уж тут спортивная форма?!
Задыхаясь, я сделал еще несколько шагов коньковым шагом вниз по леднику навстречу ветру и совершенно выбился из сил. Ехать мне было недалеко. Примерно в километре ниже по склону виднелась большая станция, просторное шале, куда приходил из долины «чемодан» или «кирпич» – кабина фуникулера человек на сто, которая, несмотря на метель, до сих пор курсировала. На этой станции были магазин лыжной амуниции, центр катания на собачьих упряжках, спасательная служба и кафе, где остались мои приятели, не склонные к спортивным подвигам, а склонные к глинтвейну. Мне надо было лишь добраться до этой станции, чтобы опять оказаться в условиях самого комфортного горнолыжного курорта в мире. Но я не мог преодолеть этот чертов километр вниз по склону против ветра.