Айдан Салахова. Анархия мрамора
Айдан Салахова вот уже тридцать лет занимается современным искусством. Она начинала как создательница первой в СССР галереи совриска и стала скульптором с мировым именем. Пионер отечественного арт-рынка рассказала «Снобу», почему работает с мрамором, как Умар Джабраилов покупает картины и как Дубай стал центром современного искусства.
«Думали ли мы, когда был “совок” в 1970– 1980-е, что после пятидесяти-шестидесяти лет будем отжигать на танцполе?» – написала недавно Айдан Салахова в фейсбуке. 25 марта ей исполнилось пятьдесят пять. Торт был в виде цифр, и на мой вопрос, почему она не боится публично называть возраст, Айдан легко ответила:
– Так мне все говорят, что я хорошо выгляжу. А если буду говорить, что мне тридцать пять, будут думать, что выгляжу я хреново.
С конца 1980-х Айдан – художественный бренд и самая независимая красавица Москвы. Короткая стрижка. Глаза, губы, нос – всё чуть больше и чуть чувственнее, чем принято в наших широтах.
В 1989-м она вместе с сокурсниками Евгением Миттой и Александром Якутом открывает кооператив «Первая галерея». Это была действительно первая в стране галерея современного искусства. Все трое владельцев – «мажоры»: папа Айдан – народный художник СССР Таир Салахов, папа Якута – народный артист Всеволод Якут, папа Митты – режиссер и тоже народный артист Александр Митта. Первый покупатель галереи, вор в законе Тайванчик, обладал неплохим вкусом – купил Кабакова.
На стене московской квартиры Айдан висит общая фотография юных основателей «Первой галереи». Она сделана Хельмутом Ньютоном для журнала Vanity Fair. Ньютона «Первая галерея» тоже покажет первой в России. Тогда спрос на актуальное искусство из только что открытой миру России значительно превышал предложение. Иностранные звезды сами стремились в Москву, где цены на русское искусство опирались на единственный проведенный в СССР аукцион Sotheby’s: работа Гриши Брускина «Фундаментальный лексикон» ушла тогда за двести с лишним тысяч фунтов. Айдан с ностальгией вспоминает «время чудес»:
– В нашей первой галерее самая первая выставка – Кабаков, Файбисович, Гороховский. Вторая – художники из сквота в Фурманном (московский сквот, существовавший в конце 1980-х. – Прим. ред.).
– И на всех были клиенты?
– Это были западные клиенты. Галеристы, которые специально приезжали в Москву, работники посольств. Вообще, первыми новыми русскими стали художники. Они зарабатывали в валюте, и все, кого ни спроси, барыжили компьютерами: арт-группа «Чемпионы мира», Сережа Мироненко, Вадик Захаров – у всех у нас тогда было много денег. Но пришел 1992-й, и всё резко прекратилось.
В 1992 году Айдан Салахова ходит в архитектурных нарядах Issey Miyake и выглядит совсем по-иностранному. Она уже пробила «стеклянный потолок» российского художественного аквариума и в 1991-м даже участвовала в Венецианской биеннале, что в мире современного искусства вершина признания. Но все портит война в Персидском заливе. Западный художественный рынок обвалился. Успех, который казался незыблемым, оказывается эфемерным. Миру стало не до русских. Это первый кризис на личном счету Айдан Салаховой.
– В 1992 году мы участвовали в ярмарке Arco (одна из крупнейших европейских ярмарок современного искусства. – Прим. ред.) – и ни одной русской работы там не было продано, – вспоминает она.
В 1993-м у Айдан на руках младенец Кай – а современное искусство у вчерашних баловней судьбы уже никто не покупает. Куда-то подевались все щедрые иностранцы, настроение в художественной среде депрессивное, есть буквально нечего. Все, кто еще накануне продвигал новые идеи и презирал старые, начали торговать антиквариатом. От нищеты Айдан спасают Шишкин и Айвазовский. И тут в полной мере проявляется ее талант – кажется, продать она может всё. Было бы кому.