Экономика внимания
Автор документальных романов «Вся кремлёвская рать» и «Империя должна умереть» Михаил Зыгарь основал креативную студию «История будущего», с которой запустил мультимедийные проекты «1917. Свободная история», «1968.Digital: год, когда всё началось», «Карта истории» и другие. Этот развлекательно-просветительский марафон никак не назовёшь благотворительным — студия зарабатывает (по оценке Forbes, выручка в 2018 году достигла 70 млн рублей), а его новый проект «Мобильный художественный театр» (МХТ), где декорацией становится город, стартовал летом 2019-го и вот-вот выйдет на окупаемость. Главный редактор Robb Report уточнил у Зыгаря подробности этой бурной деятельности.
Андрей Золотов: Как сейчас обстоят дела с МХТ?
Михаил Зыгарь: Хорошо обстоят. Мы придумали театр давно, раньше, чем остальные проекты, и долго вынашивали эту идею. По сути это не арт-проект, а сервис, который должен создавать условия для работы других людей. Первый спектакль «1000 шагов с Кириллом Серебренниковым» показали в тестовом режиме в ноябре 2018 года. Через год его выдвинули на «Золотую маску». И это первый случай, когда мобильное приложение было номинировано на театральную премию. Каждый месяц выходит по спектаклю, и они разножанровые — интеллектуальные и нацеленные на максимально широкую аудиторию, для детей и для взрослых. Мы хотим расширять свою географию: запустимся в Питере, есть план спектакля, который пойдёт одновременно в нескольких городах России и везде будет смотреться по-разному. В разработке спектакли с привязкой не к маршруту, а к действию, например, путешествию на поезде.
Как вообще появилась эта идея?
Мне кажется, я начал думать о театре как мобильном приложении, выходя из моря в Камбодже. В целом это часть моего подхода, моей озабоченности тем, что технологии сильно опередили готовность творческих людей к эксперименту. Айтишники — суперхудожники, которые творят новую реальность, а люди, называющие себя художниками, — консервативные лентяи, которые пытаются ездить на той же лошадке, что и 500 лет назад. Эта мысль меня преследует. Идею театра мы разрабатывали с моим многолетним партнёром по студии «История будущего» Кареном Шаиняном. Примерно полгода назад он начал заниматься собственными проектами и я остался один, поэтому отношения у нас получше, чем у Станиславского и Немировича-Данченко, которые продолжали работать вместе.
Отсюда и аббревиатура МХТ в названии?
Сначала нам показалось, что «Мобильный художественный театр», сокращённо МХТ, — это классная шутка, но здесь есть и идеологическое содержание. Станиславский и Немирович-Данченко ставили цель сделать театр общедоступным, они так и хотели его назвать — Московский художественный общедоступный театр (МХОТ). До того это искусство было дворцовым, очень закрытым. В этом смысле «Мобильный театр» — тоже максимально открытый и максимально доступный театр, поэтому я считаю, что идея Станиславского в нашем МХТ восторжествовала.
В беседе с одним художником услышал мысль о том, что в фантастических романах и фильмах нет места искусству. Мы представляем, как будет выглядеть та или иная профессия, но про арт там ни слова.
Психология человека радикально поменялась благодаря вот этой штуке (берёт в руку смартфон). Второй раз в истории после палки-копалки. Будет враньём сказать, что мы знаем, какими будут привычки человека через 10 лет. Когда в 1960-е годы телевидение стало общедоступным, старшее поколение всячески било в набат и говорило: растёт бездуховное, бессодержательное, пустое, думающее только о сексе и развлечениях поколение — конец цивилизации и катастрофа. Потом люди, которые выросли перед телевизором, изобрели интернет, и их система ценностей совершенно отличается от той, что была в дотелевизионную эпоху. Понятно, что телевизор чуть меньше повлиял на психологию человека, чем сейчас влияет мобильный телефон, потому что перед телевизором человек физически не может проводить круглые сутки, а с телефоном он все 24 часа. Поэтому предугадать нельзя.