«Революционный гламур»: как глянец стал центром российской журналистики 2000-х
В колонке для Esquire журналистка, писательница и одна из главных звезд инфополя «нулевых» Ксения Соколова рассказывает, как молодой российский глянец планировал привлечь состоятельную аудиторию материалами о ремнях и машинах, а привлек репортажами из горячих точек и острыми политическими интервью.
Эпоха процветания русской версии издания GQ пришлась на нулевые, на первые два президентских срока Путина с последующей рокировкой и эпоху исключительно благоприятных для России цен на нефть. Эти обстоятельства привели к формированию класса сверхбогатых, склонных к сверхпотреблению. Глянцевые издания, принадлежащие крупным иностранным издательским домам, были частью механизма потребления и чувствовали себя в России нулевых прекрасно. В 2002 году Николай Усков пригласил меня работать в GQ — издание переживало эпоху перемен.
Тогда руководство Condé Nast поставило перед редакцией амбициозную задачу — нацелить журнал на премиальную аудиторию. Переводя с птичьего на человеческий, нам нужно было сделать так, чтобы GQ начали читать те самые сверхбогатые русские, госчиновники, олигархи и обслуга, от присутствия которых большие рекламодатели млели и несли в Condé Nast свои бюджеты. Мы с Усковым вяло сочиняли какие-то концепции и пытались заказывать колонку про метросексуалов, пока не произошло событие, во многом определившее судьбу журнала и мою собственную.
Возможно, кто-то со мной не согласится, тем не менее я имею все основания утверждать, что «феномен русского GQ», «революционный гламур» и прочее обязаны своим появлением человеку, который к гламуру никакого отношения не имел. Журналист и мой близкий друг Алексей Шведов был военкором. Шведов работал миксером для западных телекомпаний и журналов уровня Time — обычно в горячих точках, на войнах, терактах и так далее. Когда 1 сентября 2004-го произошел захват заложников в Беслане, он немедленно отправился туда. И задержался на несколько месяцев. Связи с ним почти не было, и мы недоумевали: что Шведов там делает столько времени?! Оказалось, он остался, чтобы помогать выжившим после нападения и их семьям. Шведов вернулся в Москву в ноябре, позвонил мне, и мы встретились. «Ты должна поехать в Беслан и написать об этих людях». Я буквально покрутила пальцем у виска, напомнив, что работаю в мужском глянцевом журнале и круг моих профессиональных интересов ограничен носками и Rolls-Royce. «Ты не поняла. Ты ДОЛЖНА поехать и написать. Возможно, твои слова как-то помогут этим людям. Иди, покупай билет». И я пошла. Непосредственно в кабинет главного редактора, Николая Ускова. И сказала: «Коля, я должна поехать в Беслан, пусть мне купят билет». Я не знаю, как Усков убедил Condé Nast. Но уже на следующий день я летела рейсом Москва — Владикавказ.