Отрывок из книги Андрея Мовчана об экономических катастрофах

СНОБКультура

Проклятые экономики. Отрывок из книги

6a872c04ef6974078b6006f7533062e44e2908fe0b5b9fece5d6a06900cefb2c.jpg
Иллюстрация: Fanatic Studio/Getty Images

Экономист, CEO Movchan's Group и один из самых популярных и востребованных финансовых аналитиков России Андрей Мовчан представляет новую книгу «Проклятые экономики». Вместе с соавтором, политическим обозревателем Алексеем Митровым, они изучили феномен экономических катастроф в разные исторические периоды — от Древнего Египта до наших дней. С разрешения автора «Сноб» публикует предисловие и одну из глав новой книги.

Предисловие

Наука о бифштексах

Очень давно (по меркам человеческого века) я учился в московской школе. Математика и другие точные науки давались мне легко, но не трогали моей детской души. Русский язык и литература давались тяжело и вызывали искреннюю ненависть («Мовчан вечно пишет как курица лапой, и всегда-то у него свои идеи вместо правильных», — кричала Ирина Николаевна Сучкова, наш учитель русского и одновременно парторг школы). А вот история вызывала у меня неизменный трепет. В отличие от большинства моих сверстников я зачитывался не рассказами Гайдара или сказками Астрид Линдгрен, а книгами о древних цивилизациях. От «Мифов и легенд Древней Греции» Куна и «Глиняных книг» Липина и Белова я уже годам к восьми-девяти перебрался к Светонию и Плутарху, Тациту и Томасу Мелори. Возраст изучения истории совпал у меня, таким образом, с возрастом, проходящим под знаком вечного вопроса «почему?»

Почему греки напали на Трою?! В восемь лет версия «из-за женщины» совершенно меня не удовлетворяла. Почему Гильгамеш отправился на борьбу с Хумбабой? Отчего развалился Древний Рим? Что является причиной исламской экспансии и ее успеха? С какой стати средневековая нищая и раздробленная Европа сперва рождает крестовые походы, а потом, едва не погибнув в очередной эпидемии чумы, взлетает к высотам прогресса технического и (через катастрофу начала ХХ века) прогресса гуманитарного?

Книги не давали ответа. Детские книги по истории были призваны развлекать; более взрослые книги, как плохой чат бот, на все мои вопросы сообщали, что причиной исторических событий была классовая борьба. Этот ответ устраивал в советское время всех историков, но меня он устроить не мог — в конце концов, какие классы боролись в троянской войне или во время крестовых походов — и, главное, за что?

Прозрение наступило примерно в шестом классе. У нас была прекрасная учительница истории — Ольга Ивановна (к стыду своему, фамилию я не помню). На уроке мы говорили о крестовых походах. В учебнике рутинно рассказывалось о церкви, которая подбивала знать на походы. Зачем? Почему именно в это время? Как и что объединяло враждующих феодалов, которые вместе отправлялись на Восток? Почему этого не случалось за сотни лет до того и не случалось потом? После урока я задал все эти вопросы учительнице. Она посмотрела на меня и вдруг сказала: «Это не то, что ты должен отвечать на уроке. Но у крестовых походов была главная причина: система наследования земли оставляла основное наследство старшему сыну феодала. В Европе очень быстро формировался избыток безземельных дворян — они не могли в соответствии с нормами того времени превратиться в зависимых крестьян или стать ремесленниками; они не могли прокормить себя; они были опасны для землевладельцев и земледельцев; они были обучены сражаться и готовы это делать. Это — чистая экономика». «Что такое экономика?» — спросил я. «Это наука о том, что люди делают», — ответила она.

Я ощущал себя пророком, получившим откровение. Достаточно быстро я уверил себя в том, что все, происходящее в мире людей, определяется экономикой (я и сегодня так считаю, но всё же признаю влияние и других факторов, тогда же я в течение нескольких лет был фанатиком экономического бога). Фраза Троцкого: «Везде, где вы слышите спор о политике, ищите спор о бифштексах» — явилась эпиграфом к моим последующим изысканиям.

Я, как Гамлет Высоцкого, «зарылся в книги», но уже другие. Из тех скудных источников, что существовали в эпоху развитого социализма, я вытащил для себя множество ответов. Оказалось, что Трою и Малую Азию погубило появление железа; Гильгамеш отправился в Ливанские горы за древесиной кедра, а легенда о нем — это первая хроника создания торгового пути; Древний Рим погубило развитие колоний; в основе успеха исламской экспансии лежал резкий рост безопасности торговых путей.

Время шло, и вместе с ним подходила к концу короткая эра экономического эксперимента под названием Советский Союз.

Я заканчивал школу, когда колосс на глиняных ногах вовсю трещал по швам и осыпался кусками. С высоких трибун говорили о новых успехах, съезд КПСС транслировался по всем каналам тогдашнего куцего советского телевидения, а общество уже жило нищетой и дефицитом. Инженеров гоняли на овощебазы, отрывая от разработки новой техники, студенты учились меньше, потому что проводили месяцы «на картошке» и в «стройотрядах», провинция ездила в Москву за колбасой (и часто возвращалась без нее). В самой Москве слово «выбросили» означало «завезли на продажу в магазин», «достать» заменило «купить», а банан, туалетную бумагу и кривые сапоги фабрики «Октябрь» объединяло одно — многочасовая, часто со стоянием «в ночь» и записью очередь. Наверное, именно в те годы меня заинтересовала механика экономической катастрофы — как гибнет государство, нация, культура? Что происходит с великими странами и народами?

Много лет в качестве «хобби», и в том числе с целью лучше понять механизмы разрушения вчера еще успешных обществ, я изучал исторические «анекдоты» и задавался вопросами — чего не хватает в стандартных исторических книгах, авторы которых так любят отвечать на вопросы «что» и «как», но часто очень поверхностно относятся к вопросам «почему». Я всерьез занялся проблемой так называемого «ресурсного проклятия» — это было мне тем более интересно, что именно в истории России (от Киевской Руси до наших дней) легко найти следы тяжелых последствий «ресурсных периодов».

В древнем мире возникающие идеи были достоянием небольшой группы единомышленников, а стратегические решения принимались узким кругом сверхэлит. Еще 100 лет назад ничего лучше печати газет в типографии и перевозки их по стране не существовало. Доминирование религиозных институтов и господство мифологического, «волшебного» миросознания способствовало продвижению крайностей: подавляющее большинство членов общества сверху донизу было невосприимчиво к новым идеям или вдруг — подвержено заражению вирусом новой идеи, столь же «волшебной», как и прежние. Пролиферация новых концепций, если только они не были обернуты в старую мифологическую упаковку, была крайне затруднена как технически, так и психологически. Но мир меняется. Сегодня интернет и социальные сети сделали передачу информации и идей невероятно простой и эффективной, а общественная психология выглядит (по крайней мере, в странах «европейского» менталитета) в значительной степени очищенной от архаичных догм. Подавляющее большинство людей в современном мире заканчивает школы, в развитых странах в их программы входит достаточно предметов, развивающих критическое мышление.

В XXI веке катастрофа, вызванная ригидностью общества, — уже не страшная неизбежность, заложенная в природе людей, а непростительная ошибка и вина власти, оказавшейся глухой к предупреждениям, и/или проблема элит, получающих собственные краткосрочные выгоды ценой гибели социума. И конечно, это вина профессиональных специалистов по экономике и социологии, не сумевших донести информацию об угрозах до широких слоев общества так, чтобы общество это услышало.

В написании этой книги я вижу свою корыстную цель. Россия дважды в конце XX — начале XXI века и трижды за 100 лет пережила глубочайший общественный и экономический кризис, непосредственно связанный с «влиянием ресурса» и неспособностью общества адекватно реагировать на изменения. Эта «нисходящая спираль» социальных процессов приводит к беспрецедентному оттоку капитала — и финансового, и, что значительно важнее, человеческого. Чем больше страна отстает в развитии от лидеров современного мира, тем меньше в ней остается задействованного таланта, тем менее эффективно используется даже тот интеллектуальный потенциал, что пока активен и остается в стране. Слабая монопродуктовая экономика, централизация экономических отношений с бюджетом как вечным посредником во всех транзакциях разрушают естественные региональные и социальные связи. С большой вероятностью эти процессы ведут к закату некогда значительной русской культуры и существенному сокращению России — территориально и экономически.

Глядя на происходящее в России сегодня, я легко (взглядом экономиста и бизнесмена) угадываю за нынешними событиями призрак будущего упадка, разложения социума и распада страны, которая когда-то породила великую литературу и науку, вписала несколько ярких и значимых страниц в мировую историю. Я не хочу, чтобы потомки тех, кто сегодня говорит по-русски и владеет паспортом с двуглавым орлом, уже забывшие русский язык и живущие либо в более успешных странах Востока и Запада, либо в мелких периферийных сатрапиях, бывших когда-то частью самой большой по площади (но далеко не самой счастливой или богатой) страны мира, поставили меня в исторической ретроспективе в один ряд с теми, кто знал о проблеме, но не попытался сделать всё, чтобы предотвратить катастрофу. Я надеюсь, что опыт угаснувших цивилизаций, разрушенных обществ, поверженных империй, спроецированный на реальность современной России и собранный в этой книге, поможет читателям осознать механизмы такого разрушения и принципы его предотвращения.

Андрей Мовчан

Экономика как предостережение

С самого детства я испытывал огромный интерес к истории и международной политике: все из-за семейной среды, папа — историк, а мама — экономист. В детстве я учился читать по книжкам про русских царей, Крестовые походы и русско-турецкие войны, а на семейных посиделках, к моему великому неудовольствию, все родственники взахлеб обсуждали какой-то непонятный «Газпром», прогнозы развития российской энергетики и мировой экономический кризис. Выстрелил такой бэкграунд очень неожиданно. Лет в 10, когда я получил доступ к интернету, на волне вполне естественного мальчишеского интереса к современному российскому оружию я стал читать различные статьи про холодную войну, современную историю и геополитику — оказалось, что изучать хитросплетенные политические интриги, современные международные конфликты и войны до ужаса интересно.

Больше всего мне нравилось читать про диктатуры и авторитарные режимы — Северную Корею с ее ракетами, парадами и увешанными медалями генералами, саддамовский Ирак, вторгавшийся в сопредельные страны и затем стремительно терпящий поражение от армий более развитых стран, про нелепого толстого Уго Чавеса в малиновом берете и его абсолютно тогда мне непонятный боливаризм, злобного суданского диктатора Омара аль Башира и Иран с его ядерной программой, бородатыми бойцами КСИР в очках-авиаторах и суровым седовласым национальным лидером в чалме. Почему-то с самого начала интерес у меня вызывали именно наиболее авторитарные режимы и правители. В то же время, стремительная авторитарная трансформация российского режима почему-то долгое время мною не замечалась.

В 2012 году, после событий на Болотной и «закручивания гаек», я стал время от времени читать материалы и про Россию. Через два года, когда начался украинский кризис, стало понятно, что российский режим был недооценен мною как объект для исследования очень и очень напрасно. С тех пор я стал активно следить за всеми политическими новостями России и мира, а также изучать историю СССР и новейшей России. Оказалось, что я живу почти в такой же авторитарной стране, как и те, которые я так любил изучать. Эта мысль почему-то не вызывала ни страха, ни негодования — наоборот, возник неподдельный исследовательский интерес к непосредственно окружающей меня социально-политической реальности.

Хотя история и политология увлекли меня, я игнорировал экономику, полную скучных цифр (их и на ненавистной алгебре в школе с головой хватало), непонятных слов и каких-то непостижимых уму явлений вроде сальдо торгового баланса и паритета покупательской способности. Так продолжалось до тех пор, пока однажды мне не попалась статья Андрея Мовчана «Коротко о главном: российская экономика в XXI веке», которая захватила меня с головой. Мрачные прогнозы, помноженные на общую тревогу и грозу за окном, произвели сильное впечатление. Оказалось, что экономика, если ее правильно подать и объяснить, является на редкость интересной штукой, причем непосредственно связанной и с историей, и с политологией. Именно тогда я начал понимать, что многие проблемы как России, так и других изучаемых мною авторитарных режимов, связаны не только с социальными и политическими причинами, но и с экономикой — в первую очередь, с таким явлением, как «ресурсное проклятие».

Оказалось, что очень часто именно из-за избытка природных ресурсов в разных странах к власти приходят режимы, элиты которых стремятся присвоить себе как можно больше получаемых от распределения и продажи ресурсов средств, а за счет того, что присвоить не получается, поддерживать лояльность подданых, чтобы оставаться у власти как можно дольше. Выяснилось, что именно в таких странах имеют свойство просыпаться имперские амбиции, милитаризм, идеи исключительности, строятся жесткие административные конструкции управления. В итоге такие режимы после истощения ресурса терпели экономический крах и после масштабных потрясений физически погибали — часто вместе со всем государством. Очень редкие страны, которым повезло с ресурсами, могли справиться с этим бременем, построив диверсифицированную экономику.

Надеюсь, что эта книга позволит многим людям, которые (как и я в свое время) не придают должного внимания влиянию экономики на социально-политические катаклизмы, изменить свое отношение, увидеть цену такого пренебрежения, заплаченную миллионами людей в разных государствах разных эпох. Возможно, именно благодаря росту этого понимания в среде наших соотечественников экономика России однажды начнет меняться.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Синдром «серой мышки»: почему женщины отказываются от ярких нарядов Синдром «серой мышки»: почему женщины отказываются от ярких нарядов

Почему женщины не решаются носить яркую одежду и как с этим бороться?

Psychologies

"Ход королевы" — неожиданный хит Netflix об исследовании природы гениальности

Esquire
Здесь русский дух Здесь русский дух

Елизавета Боярская отвечает на 10 важных вопросах о русских ценностях

Grazia
Семь мифов, которые мешают твоей семье жить экологично Семь мифов, которые мешают твоей семье жить экологично

Разбираемся с заблуждениями об экологии вместе с экоблогерами

Cosmopolitan
No Diving No Diving

Александра Ревенко о роли современной московской ведьмы

OK!
Вторая попытка вернуть ворон на Гавайи закончилась неудачей Вторая попытка вернуть ворон на Гавайи закончилась неудачей

Редкие гавайские вороны не смогли выжить в дикой природе

N+1

Можно ли говорить о формировании новой этики в эпоху соцсетей?

Esquire
Правило №58. Вам доступны обновления. Загрузить сейчас? Правило №58. Вам доступны обновления. Загрузить сейчас?

Коуч Алексей Ситников объясняет, как сделать апгрейд своей личности

Tatler
Неочевидная Япония: лисья деревня с ручными кицунэ, Великие будды и горячие источники Хоккайдо Неочевидная Япония: лисья деревня с ручными кицунэ, Великие будды и горячие источники Хоккайдо

Япония хранит в себе много удивительных явлений и мест

Forbes
С новым ядом С новым ядом

«Черный дрозд» — семейная драма об эвтаназии

Weekend
Все фильмы Никиты Михалкова от худшего к лучшему Все фильмы Никиты Михалкова от худшего к лучшему

Дряхлые старики и ветераны утверждают, что когда-то Никита Михалков был хорош!

Maxim
«Спаси себя сам!» – фильм о диджитал-детоксе как оружии против инопланетного вторжения «Спаси себя сам!» – фильм о диджитал-детоксе как оружии против инопланетного вторжения

«Спаси себя сам!» – фильма о хипстерах, которые пропустили вторжение инопланетян

GQ
Германия Германия

Воспоминания о нации

kiozk originals
Украсть «финское чудо»: почему скандинавские школьники не боятся ошибиться и рассердить учителя Украсть «финское чудо»: почему скандинавские школьники не боятся ошибиться и рассердить учителя

Финские школы стали феноменом, который изучают на международном уровне

Forbes
Что мешает развитию шеринговой экономики в России Что мешает развитию шеринговой экономики в России

Люди все чаще предпочитают не купить вещь, а взять в аренду

СНОБ
9 психологических трюков, чтобы ввести женщину в заблуждение 9 психологических трюков, чтобы ввести женщину в заблуждение

Если не обмануть женщину ради отношений, это сделает кто-то другой

Maxim
«Шарики» против «кубиков»: что мешает крупным корпорациям создать свой Google «Шарики» против «кубиков»: что мешает крупным корпорациям создать свой Google

Почему попытки корпораций создать свой Google обречены на провал

Forbes
Вышел Star Wars Squadrons – ностальгический симулятор космических боев во вселенной «Звездных войн» Вышел Star Wars Squadrons – ностальгический симулятор космических боев во вселенной «Звездных войн»

Star Wars Squadrons словно провалился в 2020 год из 1993 (это комплимент)

GQ
Образ Германии в русском искусстве. Часть 1 Образ Германии в русском искусстве. Часть 1

Как в разные века Германия влияла на российскую культуру — начало

Культура.РФ
Как заставить айфон орать, когда его снимают с зарядки Как заставить айфон орать, когда его снимают с зарядки

Вся мощь приложения «Команды» на службе глупости

Maxim
Вопрос психологу: как бороться с информационными перегрузками? Вопрос психологу: как бороться с информационными перегрузками?

Как справиться с огромными объемами информации?

Esquire
Как правильно делать планку: все способы и подробные инструкции Как правильно делать планку: все способы и подробные инструкции

Стоя в планке каждый день по паре минут, вы быстро похудеете и подкачаетесь

Cosmopolitan
«Лейкоз — это дикий зверь»: координатор волонтеров Ольга Егорова о своей работе «Лейкоз — это дикий зверь»: координатор волонтеров Ольга Егорова о своей работе

«Если вы встретите медведя, не пытайтесь убежать – это бесполезно»

Cosmopolitan
Александр Казаков: Зачем топ-менеджеры учатся играть на музыкальных инструментах Александр Казаков: Зачем топ-менеджеры учатся играть на музыкальных инструментах

Музыка — отличный инструмент для того, чтобы быть продуктивнее

СНОБ
«Почему человек вынужден идти на преступление, пытаясь обезболить одну маленькую девочку?». Интервью с режиссером фильма «Доктор Лиза» «Почему человек вынужден идти на преступление, пытаясь обезболить одну маленькую девочку?». Интервью с режиссером фильма «Доктор Лиза»

Режиссер Оксана Карас о женщинах и сексизме в русском кино

Forbes
Я шагаю: творческий путь Никиты Михалкова — в десяти фильмах Я шагаю: творческий путь Никиты Михалкова — в десяти фильмах

Михалков-режиссер через призму десяти фильмов

Esquire
Черные дыры могут действительно быть «кротовыми норами» Черные дыры могут действительно быть «кротовыми норами»

Согласно заявлению ученых, червоточины должны иметь особый спектр излучения

Популярная механика
Крестная мать Крестная мать

Татьяна Алешичева о бандитской Америке в четвертом сезоне «Фарго»

Weekend
10 нелепых проблем, возникших из-за шрифтов 10 нелепых проблем, возникших из-за шрифтов

Шрифты, которые свергали правительства, вызывали протесты и многовековые споры

Maxim
Научи ученого Научи ученого

Как наука сталкивалась с лженаукой и причем здесь кино

Weekend
Открыть в приложении