Путешествие на край пустыни
У Николая Гумилева было несколько жизней: блестящий поэт, офицер-кавалерист на полях Первой мировой и, конечно, джентльмен-исследователь. «Правила жизни» вспоминают африканскую экспедицию классика.
«Между берегом буйного Красного Моря / И Суданским таинственным лесом видна, / Разметавшись среди четырех плоскогорий, / С отдыхающей львицею схожа, страна». Так начинается стихотворение Николая Гумилева «Абиссиния». Гумилев знал, о чем говорил. Как и многие его коллеги, литераторы Серебряного века, он был непревзойденным мечтателем. Но в отличие от других – мечтателем-практиком, и Абиссинию он видел своими глазами. Примерив на себя роль классического джентльмена-исследователя рубежа веков, он отправился в неизведанное. Формально – за научными результатами, а на практике – конечно, за приключениями.
В отличие от других стран Африканского континента, Абиссиния кажется европейцам настоящим райским уголком. Умеренный климат, воинственное, но все же цивилизованное население. Наконец, там находится озеро Тана, откуда берет начало Нил. К XX веку это одна из последних африканских стран, почти не тронутых колонизаторами: эфиопами, как и тысячи лет назад, правят эфиопы, а не французские или английские колониальные чиновники. Была и еще одна причина, по которой эти места особенно привлекали русских путешественников и дипломатов: несмотря на то что в Абиссинии много мусульман, в основном это православная страна.
Гумилев собирается в Африку в третий раз. Но если первые два были скорее туристическими поездками, то этот третий становится настоящей экспедицией, на которую получено благословение Академии наук. Провожает его весь богемный Петербург. Из города поэт уезжает совершенно больным – у него высокая температура, и доктора опасаются, что у Гумилева тиф. Но он наотрез отказывается прислушиваться к рекомендациям врачей. Как вспоминает поэт Георгий Иванов, который посетил друга в день отъезда: «За два часа до отхода поезда Гумилев потребовал воды для бритья и платье. Его пытались успокоить, но не удалось. Он сам побрился, сам уложил то, что осталось неуложенным, выпил стакан чаю с коньяком и уехал».
В Одессе Гумилеву становится лучше, но все еще не настолько, чтобы радоваться началу путешествия: он ругает неприятный северянину одесский говор и хитрость южан. Отправляет письмо Ахматовой, в котором впервые называет по имени своего сына Льва, родившегося всего за несколько месяцев до поездки. Он обещает привезти ему негритенка. Одесса – стартовая точка маршрута. Из одесского порта пароходом можно добраться до Константинополя – а уже оттуда открыт путь к сомалийскому берегу. Дальше – железная дорога и караваны. Перед тем как сесть на пароход до Джибути, Гумилев заходит в собор Святой Софии. Величественный византийский храм теперь перешел в руки мусульман. У дверей поэта встречает мрачный сторож, внутри – преследует турок-попрошайка. Гумилев отстраняется от суеты и читает «Отче наш». Это ритуал перед путешествием: точно так же он когда-то просил помощи в храме Афины Паллады. Эта деталь задает тон всему путешествию: формально его цель – этнографические исследования для Академии наук, на деле же это странствие в чистом виде, путешествие в неизведанные земли, полные тайн и опасностей. Гумилев осознает это и даже оставляет в своих охотничьих заметках наставление для тех, кто решится повторить его путь: путешественник «должен одинаково закалить и свое тело, и свой дух: тело – чтобы не бояться жары пустынь и сырости болот, возможных ран, возможных голодовок; дух – чтобы не трепетать при виде крови своей и чужой и принять новый мир, столь непохожий на наш, огромным, ужасным и дивно-прекрасным».
Нельзя при этом сказать, что Гумилев – наивный романтик, начитавшийся многочисленных в то время романов о таинственной Африке. Он понимает, куда отправляется, и сам составляет маршрут. Он уже добирался до Харара, Джибути и даже Аддис-Абебы, где вместе с русским миссионером Черемзиным присутствовал на приеме во дворце негуса. В этот раз он хочет пересечь Данакильскую пустыню. Местность эта европейцам практически незнакома и кажется интересным материалом для исследования, но Академия наук отказывает Гумилеву – то ли из-за дороговизны, то ли из-за опасности: Данакильская пустыня имеет совершенно инопланетный ландшафт из-за соляных отложений и действующих вулканов, и даже воздух там вреден из-за ядовитых испарений. Поэтому Гумилев выбирает вариант попроще: пройти сомалийским берегом и двинуться дальше, вглубь Абиссинии, в направлении озера Рудольф.