Каникулы под землей
Филолог и искусствовед Арсений Дежуров по просьбе «Правил жизни» рассказывает о том, как отправиться в отпуск на прозаический Таманский полуостров, а вместо этого попасть в Древнюю Грецию двухтысячелетней давности.
Когда студенты спрашивают меня, куда мы поедем отдыхать, я саркастически отвечаю, что под Тамань – «самый скверный городишко из всех приморских городов России» (© Лермонтов М. Ю.). Если же меня спрашивают более дальновидно – куда мы едем работать, я отвечаю: «В Древнюю Грецию». В самом деле, если у вас есть досуг и желание поехать в Грецию, но жестокая судьба и немилосердный рок препятствуют вам, поезжайте на Таманский полуостров. Если усердно копать, то под жирными землями Краснодарского края появится настоящая Греция.
Патрей был провинциальным поселением на окраине греческого мира. Его основали в VI веке до Рождества выходцы из перенаселенного Милета. Они притащили с собой скарб, жен, детишек, рабов и традиции, чтобы выменивать у эллинских греков вино, посуду и масло на зерно, рабов и быков, а потом менять вино, посуду и масло у скифов на рабов, зерно и скотину. Иными словами, чтобы жить мирной жизнью маленького торгового городка, куда дай бог за год приходило два-три груженых судна с удаленной, но все же любимой родины.
Северное Причерноморье не пользовалось большой популярностью у обитателей эллинской Греции. Лишенные компаса, греческие навигаторы осторожно прокрадывались сквозь Мраморное море (Пропонтиду) в Черное (Эвксинский Понт), не теряя из виду берега. Оттуда нетрудно было свернуть в мелкое Азовское море (Меотиду). Это случалось в немногие месяцы, не обещавшие штормов. В Патрей доставляли терракотовые статуэтки, чернолаковую керамику, строительный камень. Поселенцы колониального Патрея расплачивались злаковыми культурами, которыми Греция себя не обеспечивала. Корабли уходили, а патрейцы оставались в своем жарком недогреческом городке, где говорили на смешном языке и одевались в потешные полускифские одежды.
В одном таком городке вроде Патрея прочитал лекцию неутомимый бродяга и острослов Дион Златоуст. В разгар его речи о разумном устройстве города один из стариков вскочил и обратился к нему (после обычных формул учтивости) с такими примерно словами: «Обычно к нам в город приезжают люди, которые только по названию греки, а на самом деле еще большие варвары, чем мы сами; это купцы и мелкие торгаши, привозят они нам всякие тряпки и скверное вино, да и от нас не вывозят ничего путного… Мы хотим, чтобы ты в добром здравии вернулся к себе домой». Дион не дочитал лекции, вздохнул и вернулся назад, в метрополию, захватив с собой юнца, желающего постичь философию. А греческие городки продолжали жить своей мелкой жизнью; Гераклея, Фанагория, Гермонасса, Нимфей – села с красивыми названиями.
Казалось, такой никчемный городок, как Патрей, должен был жить без забот, ибо захватить у местных нищебродов было нечего. Однако и здесь нашлось место для бедствий и кровавых побоищ. Патрей был разрушен в середине I века до Р. Х., но вновь расцвел, уцелев во время нашествий варваров в середине III века. Потом, уже в V веке, угас настолько, что жизнь сохранилась лишь на руинах крепости (разрушенной, подобно другим крепостям, в правление Тиберия Юлия Савромата I на рубеже I–II веков. Для деспота античности Савромат I был в общем-то довольно безобидной фигурой – при нем процветало Боспорское царство, соединившее греков Крымского и Таманского полуостровов. Но не Патрей: селеньице зачахло и возобновилось только с приходом в VIII веке хазар, увяло в тьмутараканские времена (X–XI века), окрепло с XII века в домонгольский период и в конце концов превратилось в большую деревню Пушукай, о которой тоже позабыли в конце XVIII века.