Его называли «первым поэтом русской эмиграции», а еще «ничтожным эпигоном»

EsquireИстория

Поселившийся в аду Орфей. Как Георгий Иванов из любимца муз и бонвивана стал самым глубоким и печальным поэтом русской эмиграции

Константин Строкольский

Его называли «первым поэтом русской эмиграции», а еще «ничтожным эпигоном», он был любимым учеником Николая Гумилева (столетие со дня расстрела которого было в августе этого года) и литературным соперником сразу Владислава Ходасевича и Владимира Набокова. Прожил изгнанническую жизнь в нищете, а имел репутацию денди и сноба, всю жизнь воспевал розы как символ смерти и умер в самом усеянном цветами краю Франции. Esquire рассказывает про русского поэта Георгия Иванова, которому исполнилось 127 лет.

Георгий Иванов выпустил десять поэтических сборников и две книги прозы, которые выдержали несколько переизданий при его жизни. Он был известным поэтом в литературных кругах эмиграции, но далеко не таким успешным, как не любивший его Владимир Набоков. Из-за своей неспособности к какой-либо работе, кроме поэтической, поздние годы жизни он прожил в нищете.

Его творчеством вдохновлялась поэтическая школа эмиграции, получившая название «Парижская нота», в которую входили Игорь Чиннов, Юрий Мандельштам, Довид Кнут, Лидия Червинская, Борис Поплавский и другие значительные поэты. Он довел до совершенства форму и музыку стиха, знал о технике все и еще в 16 лет заставил недоумевать самого Блока, спросив, как тот относится к «коде в сонете».

Иванов жил мечтами о России, она виделась ему овеянным прохладой морских ветров Петербургом, каким он его оставил в 1922 году, не подозревая, что уезжает навсегда. Вернулся поэт только стихами и только в 1987 году, когда вышла его первая подборка в журнале «Знамя».

«Допустим, как поэт я не умру, зато как человек я умираю», — писал он в одном из поздних стихотворений. Поэта и человека он никак в себе не мог примирить. Как будто издеваясь над собой, он заявлял о готовности променять на судьбу «энергичного, щеткой вымытого» человека с крепким здоровьем и спокойным сном — но это было невозможно.

«Я бы, пожалуй, согласился умереть как поэт, чтобы продолжать как человек жить до ста лет — с табачком и водочкой, разумеется», — говорил он в одной застольной беседе. «Смерти он всегда боялся до ужаса, до отчаяния», — писала поэтесса Нина Берберова в воспоминаниях «Курсив мой».

Эмблемой смерти для него были розы, нежный цвет и мягкие лепестки которых напоминали ему о том, как молодость и красота могут быть жестоки, а время — неумолимо. Свой главный поэтический сборник он и назвал попросту «Розы», и умер — буквально посреди розария, в южном французском городе Йер, который издавна обеспечивал цветами Париж, да и Европу.

Мелодия становится цветком, старик становится кадетом

Участь русского зарубежья, первой волны русской эмиграции, почти поголовно была трагична. Изгнанники на негостеприимной чужбине, они питались отравленными крохами надежды и создавали себе из блеска и праха параллельную Россию. Судьба французских проклятых поэтов была по сравнению с судьбой некоторых из русской эмиграции недостаточно проклятой. Они были ходячими призраками, не соответствовали своему времени, о них никто не знал, кроме круга близких друзей.

Георгий Иванов умер, когда весь мир вступал в эпоху технологий, в пору появления кино и телевидения, поэт пережил ненавистного Сталина, до полета первого человека в космос оставалось три года, но в его лирическом мире будто царили все те же 1920-е, когда он покинул несчетно раз после воспетый им Петербург. И даже в солнечной Ривьере ему чудился «желтый пар петербургской зимы».

Поэт уехал из Петербурга, когда ему было 28, но стихи начал писать в 16 и за эту дюжину лет успел сменить нескольких литературных именитых учителей, состоять в объединениях, заседать в кружках, издать шесть стихотворных сборников, стать другом и любимым учеником Николая Гумилева.

Поздние годы Иванов провел в доме престарелых на кипящем под солнцем французском курорте. Он ругался на климат, говорил, что ни писать, ни дышать невозможно, страдал от неведомой болезни, его мучила одышка и головокружения. Берберова безжалостно вспоминает, что Ивановым, бывшим в Петербурге едва ли не первым денди и франтом, в ту пору уже был «утерян человеческий облик»: «котелок, перчатки, палка, платочек в боковом кармане, монокль, узкий галстучек, легкий запах аптеки, пробор до затылка, — изгибаясь, едва касаясь губами женских рук, он появлялся, тягуче произносил слова, шепелявя теперь уже не от природы (у него был прирожденный дефект речи), а от отсутствия зубов».

В знойном мареве Ривьеры кое-как жило тело Иванова, душой же он чуял петербургский «холодный ветер с моря» и его «леденеющий март». Возможно, в этот момент он вспоминал себя, молодого кадета, шестнадцатилетнего «улыбающегося юношу с грустными глазами и пухлым ртом, в мундире с золотым галуном на красном воротнике» в дверях квартиры Александра Блока на углу Малой и Большой Монетных улиц.

поэт Георгий Иванов
Георгий Иванов. Фото: Alamy/Legion Media

«Жорж Цитерский», он же «Жорж Опасный»

«Будущий новый Пушкин!» — отрекомендовал юношу отец мистического анархизма Георгий Чулков, недолго сам бывший мэтром Иванова. Молодой поэт тогда всех очаровывал — заинтересовал он и возвышенного Блока, расположения которого мечтал добиться любой начинающий поэт. Об одном визите Иванова есть запись в дневнике мэтра: «Я уже мог сказать ему (...) о Платоне, о стихотворении Тютчева, о надежде, так, что он ушел другой, чем пришел». Иванов на свой счет не очень обольщался: как это небожитель Блок считает за равного себе 16-летнего парнишку, да еще и стихи которого потом будет разносить в критических статьях? «Должно быть, Блок не замечал моего возраста и не слушал моих наивных реплик. Должно быть, он говорил не столько со мной, сколько с самим собой. Случай — я был перед ним, в его орбите, — и он посылал мне свои туманные лучи, почти не видя меня», — писал Иванов в «Петербургских зимах».

Блок был не единственным вдохновителем Иванова — тот набирался у всех понемногу, у мертвых и живых, в его ранних стихах отмечали влияние Константина Бальмонта, Михаила Кузмина, Вячеслава Иванова, Тютчева и Пушкина. Примкнул же поэт к группе эгофутуристов (они упивались современностью и собой, использовали слова-маркеры роскошной жизни, в стихах Игоря Северянина царили «вееры», «кабриолеты», «анчоусы», «ананасы в шампанском») и на своем первом сборнике вывел эмблему: заключенное в треугольник написанное от руки Ego. Наставником Иванова стал самопровозглашенный «гений» Игорь Северянин — уже успевший взбесить самого Льва Толстого строками «Вонзите штопор в упругость пробки, / И взоры женщин не будут робки!». Толстой упрекнул Северянина в равнодушии к бедам мира: «Вокруг — виселицы, полчища безработных, убийства, невероятное пьянство, а у них — упругость пробки». Когда разразится Первая мировая война, литературный Петроград будет охвачен патриотическим буйством, а Иванов в своем сборнике «Горница» будет воспевать «венецианское зеркало старинное», то, подобно Толстому, не выдержит Блок. Он назовет стихи своего бывшего фаворита «страшными»: «Это книга человека, зарезанного цивилизацией, зарезанного без крови, что ужаснее для меня всех кровавых зрелищ этого века».

Какая-то мечтательная леди

Теперь глядит в широкое окно.

И локоны у ней желтее меди,

Румянами лицо оттенено.

Колеблется ее индийский веер,

Белеет мех — ангорская коза.

Устремлены задумчиво на север

Ее большие лживые глаза.

В окне — закат роняет пепел серый

На тополя, кустарники и мхи...

А я стою у двери, за портьерой,

Вдыхая старомодные духи...

Среди эгофутуристов Иванов будет чувствовать себя вольготно, но независимость сохранит — когда по примеру поэта Степана Степановича Петрова, переименовавшего себя в Грааля Арельского, ему предложат стать «Жоржем Цитерским» (в честь его первого сборника «Отплытие на остров Цитеру»), он предпочтет остаться со своей, прямо скажем, не самой изысканной фамилией. В группу войдет еще Константин Фофанов — сын известного поэта-романтика, тоже Константина, знавшегося с Репиным, Лесковым, Толстым. Фофанов возьмет себе псевдоним Олимпов, а позднее прибавит к этому «Великий Мировой Поэт Родитель Мирозданья» и станет блуждать по Петербургу, разбрасывая свои стихи, и им — то ли как блаженным, то ли как духовидцем — будет восхищаться молодой Даниил Хармс.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Михаил Мишустин и его семья заработали около $36 миллионов в инвесткомпании UFG. Премьер работал там в 2008-2010 годах Михаил Мишустин и его семья заработали около $36 миллионов в инвесткомпании UFG. Премьер работал там в 2008-2010 годах

Мишустин перешел в бизнес с госслужбы и стал владельцем 25% в фондах UFG

Esquire
Красное ушко Красное ушко

Встреча с косулёнком

Наука и жизнь
Работа и онкология: как рассказать начальству о раке и помочь заболевшему сотруднику Работа и онкология: как рассказать начальству о раке и помочь заболевшему сотруднику

Как защитить интересы онкологического пациента в больнице и на работе

Forbes
Как заморозить будущее: отложенное материнство Как заморозить будущее: отложенное материнство

Репродуктивное старение - крайне важная социальная и медицинская проблема

Популярная механика
Cтоит ли смотреть «Не время умирать»? Рассказываем об этом без спойлеров Cтоит ли смотреть «Не время умирать»? Рассказываем об этом без спойлеров

Последний «Агент 007» накрутил финальной эпичности в духе «Мстителей»

Maxim
Выбираем SSD: на что обратить внимание при покупке Выбираем SSD: на что обратить внимание при покупке

Получите ли вы выигрыш от самого доступного SSD? Какой накопитель будет быстрее?

CHIP
Похудение по группе крови: прислушайся к зову предков Похудение по группе крови: прислушайся к зову предков

Диета и образ жизни зависят от группы крови

Cosmopolitan
Каким детям может быть полезна паллиативная помощь и как ее получить Каким детям может быть полезна паллиативная помощь и как ее получить

Паллиативная помощь нужна всем, чей срок ограничен из-за неизлечимой болезни

Psychologies
Стажировка у дьявола Стажировка у дьявола

Как мир моды и глянца заслужил свою демоническую славу

Vogue
Шпион, выйди вон! Шпион, выйди вон!

Не проходит и дня, чтобы мы не зашли на страницу бывшего...

Psychologies
Как омолодить лицо при помощи бровей: маскируем усталость и морщины Как омолодить лицо при помощи бровей: маскируем усталость и морщины

Если хочется выглядеть моложе, лучше возьми на вооружение наши советы

Cosmopolitan
Minha сasa é sua casa Minha сasa é sua casa

Cовременные бразильские дизайнеры продолжают модернистские традиции

Robb Report
Луи-Филипп: король баррикад и олигархов Луи-Филипп: король баррикад и олигархов

«Король-буржуа» оказался последним Бурбоном на троне Франции

Дилетант
Мода 2000-х: самые безумные образы российских звезд Мода 2000-х: самые безумные образы российских звезд

Эра «гламура» 2000-х захлестнула весь мир, и Россия не стала исключением

VOICE
В какой позе лучше спать, чтобы утром ничего не болело В какой позе лучше спать, чтобы утром ничего не болело

Стоит уделить внимание позе, в которой вы спите

Популярная механика
В натуре разборки В натуре разборки

Что происходит с косметической империей бизнесмена Андрея Трубникова?

Esquire
Online как повод для знакомства Online как повод для знакомства

Кого мы ищем в виртуальном пространстве и кого находим?

Psychologies
Как не убить SSD раньше времени: 6 простых советов Как не убить SSD раньше времени: 6 простых советов

Как не убить SSD-накопитель раньше времени и продлить срок его службы?

CHIP
Почему не стоит делать пластику в другой стране — пугающие истории из Сети Почему не стоит делать пластику в другой стране — пугающие истории из Сети

Медицинский туризм — явление очень распространенное. И безумно опасное

Cosmopolitan
Актер Александр Дмитриев: «Крымов, можно сказать, изменил мою жизнь» Актер Александр Дмитриев: «Крымов, можно сказать, изменил мою жизнь»

Александр Дмитриев — о профессии актера, любви к театру и увлечениях

Cosmopolitan
«Оставила пуповину вместе с плацентой». Женщина рассказала про лотосовые роды «Оставила пуповину вместе с плацентой». Женщина рассказала про лотосовые роды

Лотосовые роды — это необычная традиция родом с Бали

Cosmopolitan
Цельсь, пли, рикошет: какой получилась игра Battlefield 2042 Цельсь, пли, рикошет: какой получилась игра Battlefield 2042

Battlefield 2042: почему это совсем не похоже на готовый шутер

Esquire
Магазин на диване Магазин на диване

Как нас заставляют тратить больше, чем мы собирались, и как этого избежать?

Psychologies
«Проснись, мы меняем мир»: в Турции бум разработки мобильных игр, а их создателей оценивают в миллиарды долларов «Проснись, мы меняем мир»: в Турции бум разработки мобильных игр, а их создателей оценивают в миллиарды долларов

Рынок мобильных игр в Турции развивается даже во время кризиса в стране

VC.RU
Землетрясение назвали причиной гибели мужчины на Кипре более 1600 лет назад Землетрясение назвали причиной гибели мужчины на Кипре более 1600 лет назад

Этот мужчина погиб во время землетрясения в середине IV века нашей эры на Кипре

N+1
Пишет код «на туманном Олимпе»: физик-программист уже 2,5 года работает в виртуальной реальности по 9 часов в день Пишет код «на туманном Олимпе»: физик-программист уже 2,5 года работает в виртуальной реальности по 9 часов в день

Как программист обустроил себе рабочее место в виртуальной реальности

VC.RU
Амур и его команда Амур и его команда

Ты готова уважать всё, чем дорожит твой мужчина. Например, его друзей…

Cosmopolitan
Быстрый перекус Быстрый перекус

Как сделать быстрый перекус максимально безопасным?

Добрые советы
Миссия невыполнима: что стало с лицом Тома Круза Миссия невыполнима: что стало с лицом Тома Круза

Том Круз — человек-загадка. Никто и никогда не понимал, сколько ему лет

Cosmopolitan
Как распознать в будущем муже склонность к алкоголизму Как распознать в будущем муже склонность к алкоголизму

Как распознать в мужчине-романтике служителя «зеленого змия»

Psychologies
Открыть в приложении