Половые секреты 17-й хромосомы
Алексей Алексенко продолжает публикацию цикла «Зачем живые любят друг друга» о загадках размножения и других парадоксах биологии. Из этой главы мы узнаем, почему Y-хромосома имеет дутую репутацию.
Глава пятнадцатая, в которой выясняется, как все работает
Есть два способа рассказывать о молекулярной биологии — увлекательный и скучный. Первого способа придерживался мой преподаватель Юрий Павлович Винецкий. Он считал, что студент должен быстренько пройти тот самый путь познания, который до него прошла большая наука, и дойти собственным умом до того, как постепенно из простых опытов возникает знание. Студенты получали оттиски настоящих научных работ и, высунув от напряжения языки, разбирались, как в середине ХХ века Сеймур Бензер проникал в структуру генов, просто подсчитывая прозрачные пятнышки на чашках Петри. Сам же Юрий Павлович в своих светлых брюках, поражавших воображение студенток, выходил в коридор курить одну за одной папиросы «Север» (тогда еще можно было). А мы имели шанс постичь, как придумываются эксперименты и что значат их результаты.
К сожалению, увлекательный способ не универсален: во времена Бензера во всем мире существовало, наверное, около сотни исследовательских групп по молекулярной генетике, сейчас их сотни тысяч, и в каждой своя интрига и драматургия, своя романтика гениальных идей, глупых ошибок, тупиковых направлений и блестящих открытий. Общая картина складывается из совсем мелких кусочков, и на все кусочки времени ни у кого не хватит. Поэтому, чтобы хоть как-то приоткрыть читателям современное положение вещей, приходится прибегать к скучному способу, который выглядит примерно так: «Белок SF1 с помощью своего цинкового пальца связывается с регуляторной областью гена SRY, активируя его транскрипцию…» Сейчас нам придется прибегнуть к этому способу, потому что наша задача именно такова: прежде чем рассказывать дальше о всяких занимательных казусах, связанных с половыми хромосомами, придется разобраться, как на самом деле они работают и как из их наличия или отсутствия следует превращение бессмысленного комка клеток в мальчика или девочку. Лемминги, воробьи и утконосы подождут до следующих глав, а сейчас речь о человеке.
Итак, в 1983 году, через три года после того, как Юрий Павлович шармировал моих сокурсниц своими штанами, был открыт цинковый палец. Это такая интересная часть некоторых белковых молекул: выступающая петля из нескольких аминокислот, с которыми связан ион цинка. Этот молекулярный орган умеет нащупывать определенные места в молекуле ДНК или РНК, и, если у белка есть такой палец, он почти наверняка делает что-то важное с нашим драгоценным носителем наследственности. Молекулярные биологи умеют распознавать эту структуру еще на уровне гена, кодирующего белок: определенные мотивы кодирующей последовательности четко указывают, что палец должен быть тут. Видимо, цинковый палец — реликт каких-то совсем дремучих эпох в становлении жизни на Земле, одно из первых изобретений природы, благодаря которым белки и нуклеиновые кислоты учились делать общее дело. С тех пор идея триумфально распространилась по древу жизни: в человеческом геноме около 3% всех генов кодируют нечто, обладающее такими пальцами, — то есть белки, взаимодействующие с ДНК вот этим конкретным способом.
Один такой ген есть у нас на 9-й хромосоме. Хромосома обычная, не половая (такие еще называют аутосомами), однако местами она подозрительно напоминает половые Z-хромосомы птиц, чем приоткрывает какую-то тайну своей эволюционной истории. Этот ген кодирует белок под названием SF1. Расшифровывается как «стероидогенный фактор 1» — то есть от этого белка как-то зависит производство гормонов-стероидов, в том числе — и главным образом — половых. В самом начале развития зародыша — человеческого или даже мышиного — этот белок появляется в той части зародыша, который называется генитальный (или гонадный) гребень. Из гребня потом развиваются семенники или яичники и прочие половые органы. А если белка SF1 нету, то и не развиваются, да и все остальное тоже идет кувырком, и мышонок умирает сразу после рождения.