Полина Ауг: «Моё тело точно такой же инструмент, как мой голос, мое лицо»
Актриса дала откровенное интервью Cosmo и рассказала о буллинге в школе, советах от мамы и новом проекте от START «В Бореньке чего-то нет» (с 11 ноября).
Давай начнем с сериала «В Бореньке чего-то нет»! Расскажи, пожалуйста, как ты попала в этот проект, кого ты там играешь, что было нового и необычного для тебя в этом сериале, на съемках?
Меня позвал в проект режиссер Никита Власов. Он прислал сценарий и предложил попробоваться на роль ассистента художника по гриму. «В Бореньке чего-то нет» – это сериал «Квартета И», снятый по их одноименному спектаклю, там действие разворачивается на «шапке» – банкете по случаю окончания съемок фильма. Это комедия о кино, в которой есть все основные герои со съемочной площадки. Все проходило очень увлекательно – Никита очень интересно проводит пробы. Он предложил мне похулиганить, поимпровизировать от лица персонажа, и, собственно, благодаря этому мы нашли образ героини. Тома - девчонка, у которой нестандартный взгляд на многое, в том числе и на свою профессию. Она любит работать с пластическим гримом, рисовать кровь, шрамы и другие подобные вещи, но дико не хочет работать с артистами, ведь это такой стресс! Но в итоге соглашается и попадает в необычную комедийную историю, действия которой разворачиваются на протяжении восьми серий.
Сериал, как ты уже отметила, комедийный. Тебе вообще близок этот жанр?
Знаешь, я поняла, что да. Мне было очень интересно работать. Хотя еще в институте я поняла, что мне нравится искать себя в жанре трагикомедии, когда в некоторых ситуациях всё настолько плохо, но очень узнаваемо, что от этого становится смешно.
Я хочу немного отмотать назад и вернуться к твоей учёбе в институте. Я правильно понимаю, что ты сначала во МХАТе училась, а потом в ГИТИС ушла. А почему так получилось? Почему ты поменяла институт?
Я не поменяла бы его по своей воле, меня отчислили с курса, так бывает. Мне не хочется вспоминать подробности, но скажу, что всё, что не делается, к лучшему! В моем случае так и произошло, потому что я сама, честно говоря, не очень понимала, чего от меня хотят педагоги в школе-студии МХАТ, в ГИТИСе мне дали чуть больше времени раскрыться.
Есть какая-то разница в обучении?
Она есть всегда просто потому, что каждый мастер работает по-своему. Абитуриенты поступают везде – во все мастерские. Если тебе удаётся попасть к тому мастеру, к которому ты хотел, то это невероятное чудо! Ты обретаешь в лице своего мастера не просто педагога, а учителя по жизни. Это очень важно, но такое бывает крайне редко.
Когда ты поступала, было ли к тебе какое-то особое отношение, предубеждение из-за твоей известной фамилии, или это все чушь и всегда смотрят на талант?
Я поступала с фамилией папы, комиссия меня знала, как Полину Золотухину. Все спрашивали, не дочка ли я Валерия Золотухина. Я отвечала, что нет. (Улыбается.) Про маму догадались, я думаю, на третьем туре. Обычно на таком этапе слушает не один педагог, а почти вся комиссия. В тот год мама выпускала вместе с одним из моих преподавателей спектакль, и тут всё стало понятно. Но поступление полностью зависело от моих сил, и скажу, что лично мне в первый раз поступать было легче, чем уже потом в ГИТИС. Тяжело перепоступать в новый вуз, начинать все с нуля. В ГИТИСе уже все, конечно, знали, где я до этого училась, – и это тоже играет роль при поступлении, потому что одни педагоги считают, что, раз ты уже был в театральном, то вряд ли ты подойдешь под новую систему обучения, а другие, напротив, заинтересованы в том, чтобы тебя раскрыть.
А вот когда ты училась в институте, ты советовалась с мамой по поводу каких-то заданий?