ОгонёкБизнес

Зерновая вилка

У экспортеров головокружение от успехов, у производителей — тошнота от накопившихся проблем

На минувшей неделе на новостных лентах появились ссылки на оптимистичную статистику роста котировок на российскую экспортную пшеницу и данные об увеличении поставок отечественного зерна, успешно завоевывающего внешние рынки. Присутствовал и радужный прогноз: конъюнктура замечательная, в нынешнем сезоне объем зернового экспорта при сохранении набранных темпов роста может достичь 36,8 млн тонн. Казалось бы, надо только радоваться: спрос есть, предложение обеспечим…

Увы, радость экспортеров, которую многие официальные лица готовы разделить, отдается головной болью производителей, о которой те же лица предпочитают не говорить вслух. Почему? Об этом «Огоньку» написала Людмила Орлова, президент Национального движения сберегающего земледелия. Публикуем ее письмо.

«Себестоимость производства продукции в сельском хозяйстве России все считают по-разному. И, несмотря на кажущуюся простоту расчета, получают разные результаты. На основании этих ошибочных расчетов зачастую строятся статистические отчеты и отчеты министерств и ведомств, где явно или невольно искажаются реальные показатели из хозяйств. И никто не признает очевидного: в России отсутствует анализ себестоимости производства зерна в разных почвенно-климатических зонах, который учитывал бы применяемые агротехнологии, потребности возделываемой культуры, удаленность от элеваторов и портов и т.д.

На примере хозяйства в Самарской области мы провели расчет реальной себестоимости зерна яровой пшеницы на площади 609 га (валовой сбор 1509 тонн, урожайность 24,8 ц/га). Себестоимость единицы продукции определялась как соотношение производственных затрат и объема валовой продукции и рассчитывалась по простой формуле, в которой сумма производственных затрат соотносится с объемом валовой продукции. А затем взяли цены на сельхозпродукцию, по которым зерно покупается у аграриев в Самарской области, и сравнили ее с себестоимостью производства (см. «Цифры»). Сравнение удручает: вырастить зерно значительно дороже, чем его продать. И такая ситуация типична для всех сельхозпроизводителей по стране. Реальная себестоимость производства зерна у нас очень высока, и минувший год с его низкими ценами показал, что ситуация в растениеводстве у нас отчаянная. По данным МСХ РФ, в 2017 году в стране собраны рекордные урожаи — 140,4 млн тонн зерна, но это обернулось едва ли не катастрофой для отечественного сельхозпроизводства: инфраструктура оказалась не готовой к таким объемам произведенного зерна, не хватает мощностей для хранения, перевозки и переработки. Практически во всех зернопроизводящих регионах страны для аграриев сложилась крайне неблагоприятная ценовая конъюнктура: стоимость зерна с начала сбора к декабрю снизилась в зависимости от агрокультуры и региона на 30–40 процентов, низкие цены на зерно сохраняются и по сей день. Большинству хозяйств приходится сбывать зерно по бросовым ценам в кратчайшие сроки, и в итоге закупочные цены, по которым сельхозпроизводители вынуждены реализовывать урожай, оказались ниже себестоимости производства зерна на 20–30 процентов.

Казалось бы, аксиома: развитие сельхозпроизводства невозможно без разумных цен на сельхозпродукцию, превышающих себестоимость ее производства. Но что в ней толку, если ни региональными, ни федеральными отраслевыми ведомствами не ведется статистики и анализа цен на зерно, а единственными доступными данными по ценовым позициям является информация с интернет-площадок (например, портала IDC), где публикуется стоимость зерна в регионах. Но даже этому, как выясняется, доверяться не резон: связавшись с рядом хозяйств в различных регионах, мы обнаружили, что декларируемые цены сильно разнятся с реальной стоимостью зерна, которая оказывается значительно ниже (см. «Цифры»).