Культура | Театр
От каждого по особости
В Александринском театре с премьеры новой версии «Оптимистической трагедии» стартовал всероссийский марафон театральных приношений к столетию Октябрьской революции
«Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского — одна из тех вещей, которые, что называется, вошли в кровь советского человека. Хрестоматийной стала и товстоноговская постановка в Александринке в 1955 году.
Сегодняшняя «Оптимистическая трагедия. Прощальный бал» в постановке Виктора Рыжакова — еще один подход к известному произведению. Обращаясь к пьесе Вишневского, Рыжаков сильно рисковал: он понимал, что вещь может получиться, только если двигаться «наперекор» оригиналу или, выражаясь по-морскому, на абордаж. Не уклоняться от вызова — от текста, от автора,— а встретить их с открытым забралом. Не заигрывать, но и не презирать, сохранив фабулу. В общем, задача многотонкая, если можно так выразиться, тут нужна была какая-то универсальная идея, которая соединяла бы несоединимое.
…У писателя Аверченко есть рассказ «Фокус великого кино»: белоэмигрант воображает, как жизнь, подобно кинопленке, можно было бы открутить назад. «Крути, Митька, крути!» — кричит он воображаемому механику. И вот уже большевистские декреты, как шелуха, облетают со стен… Ленин и Троцкий с компанией вышли, пятясь, из особняка Кшесинской, поехали задом наперед на вокзал… Быстро промелькнула Февральская революция, затем мировая война; пули вылетают из тел лежащих людей и влетают обратно в стволы пулеметов... Крути, Митька, крути!
Фото Владимир Постнов / пресс-служба Александринского театра
Как известно, главный сюжет «Трагедии» — назначенная в анархистский отряд комиссарша постепенно превращает анархический матросский улей в стройную советскую массу, в первый морской полк. «Оптимистическая трагедия» понималась как борьба рацио со стихией, с хаосом; коммунизм тогда еще рассматривали буквально как математическую формулу, применение которой гарантирует всюду примерно один и тот же результат. Рыжаков применяет к спектаклю тот же метод «отмотки назад», он словно крутит ручку истории в обратном направлении, противоположном пьесе Вишневского: сбитую в единый кулак матросскую массу он рассыпает обратно на человеческие