«Исполнитель перестал быть кумиром»
20 марта в Новосибирске открывается едва ли не самый необычный фестиваль в России, а может, и в мире,— «Транссибирский арт-фестиваль», выдающийся скрипач Вадим Репин руководит им уже семь лет
Фестиваль объединяет исполнителей мирового уровня, здесь выступали Даниил Трифонов и Константин Лифшиц, Кент Нагано и Гидон Кремер, оркестры Вены и Петербурга, и даже Большой театр — в программах фестиваля принимает участие прима Светлана Захарова, по совместительству она еще и жена Репина.
Фестиваль — это не только Новосибирск и область, включая поселки и небольшие города, названия которых не звучат в федеральных новостях, как Искитим, Тогучин или Карасук, но и многие города, расположенные на Транссибирской магистрали, от Омска до Красноярска. На самом деле фестивальная география сегодня включает в себя практически весь мир, в течение года концерты Транссиба проходят в Японии и Франции, Израиле и Германии, США и Южной Корее. Но главное — это музыка, российские и мировые премьеры, многие сочинения пишутся специально для Вадима Репина, и среди авторов — София Губайдулина и Александр Раскатов, в этом году ожидается премьера сочинения Арво Пярта. Все они впервые исполняются в Новосибирске, городе, где Репин родился и где учился скрипке (а еще и шахматам) у великого педагога Захара Брона и где по-прежнему живет его мама.
В эпоху, когда коронавирус вносит изменения в афишу на ходу — из-за карантина в Италии в Новосибирск не приедут итальянские музыканты, «Огонек» поговорил с Вадимом Репиным не только о музыке и шахматах, но и о других увлечениях скрипача, гоночных машинах и часах, об адреналине и переменах в Попечительском совете фестиваля (прежде его возглавляла вице-премьер Ольга Голодец), о семье и о том, что к исполнителю приходит вместе с возрастом.
— Шахматы или гоночные автомобили?
— Сегодня, конечно, шахматы.
— Давайте начнем с машин. Любите их?
— До тридцати с чем-то лет это было одним из моих самых любимых хобби, я брал напрокат, покупал…. Но вдруг в один день я потерял к этому интерес. Недавно один мой друг дал несколько дней покататься на своей, очень хорошей и при этом дорогой машине. И это в итоге отбило у меня всякий интерес. Я понял — надо либо покупать ее, либо уже все, перестать этим интересоваться.
— Вы хотели так приблизиться к Герберту фон Караяну — тот обожал гоночные машины? Или это реализация советской травмы?
— У меня с детства была такая недостижимая мечта, у нас в семье никогда не было машины. Я помню, в семьдесят каком-то году стоял у окна в Новосибирске и увидел, как проехала голубая «Волга», эта картинка перед глазами осталась на всю жизнь. Мне тогда было лет двенадцать.
— Менять профессию было поздно?
— Тогда я уже понимал, что навсегда связан со скрипкой. Но юность провел в Германии, сперва в Любеке, затем в других городах, там я понял, что автомобиль — и дом, и удовольствие, и статус, и хобби. Я много ездил по Европе, мог за три часа проехать и 500, и 700 километров.
— Вас привлекала скорость или мощность техники?
— И то, и это, а главное, машина в гастрольной поездке — это удобно, положил инструмент, костюм и обувь, и в путь. И сейчас тоже часто сам езжу, если дорога не больше двух-трех часов.
— Слушаете в пути музыку?
— Радио «Орфей».
— Это реклама?
— Нет, правда. Через интернет его можно ловить всюду, это мое любимое радио.
— Шахматы или часы?
— Вы меня загнали в угол. Часы для меня что-то особое, я их коллекционирую. Когда ты знаешь, что они ручной работы, когда порой даже знаком с человеком, который их создал… Меня привлекает в них, во-первых, внешний вид, во-вторых, задняя крышка… (показывает стеклянную заднюю крышку). Один коллекционер сказал мне как-то, что, покупая часы, ты покупаешь практически Пикассо. Некоторые часовщики по значимости и впрямь к нему близки. Очень важно еще, чтобы часы «сели на руку». Некоторые не садятся.
— И наконец-то о шахматах. Вы предпочитаете играть белыми или черными?
— Белыми, мне так легче. Когда король стоит справа, я понимаю, где ферзь. Но вообще я не такой знаток, что знаю все дебюты. Игроки моего уровня в начале игры следуют какой-то интуитивной логике, важно на доске все расставить, а затем уже начинать играть. Но я играю как любитель, ради удовольствия.
— Часто зеваете?
— Да, и зевки вызывают у меня улыбку. Одно время мы увлекались с друзьями, с Колей Луганским, Максимом Рысановым, играли по телефону. Пару раз мне даже случалось выиграть у Луганского, но скорее случайно, во время репетиций, заговорил его Григом или Брамсом, не помню. Сейчас играем реже, адреналин как-то иссяк, других забот много. С другой стороны, Владимир Крамник — мой близкий друг. Мы обсуждаем с ним возможность сеанса одновременной игры, который он, быть может, даст на фестивале в следующем году, если коронавирус всех нас не сожрет.