Губернатор печального образа
В марте 1800 года в Твери от затора льда на Волге произошло большое наводнение. О нём упомянул в «Воспоминаниях о моей жизни» столичный чиновник того времени Николай Ильинский. Благодаря его запискам нам известен и тот факт, что губернатор Игнатий Антонович Тейльс «умным распоряжением спас от смерти многих людей и сохранил от утраты всё казённое». Павел I наградил Игнатия Антоновича орденом Иоанна Иерусалимского и ежегодным пенсионом в 2000 рублей серебром.
Но благоволения длились недолго: тверской полицмейстер донёс императору, что «Тейльс во время провождения чрез Тверь пешком колодников, лишённых чинов и дворянского звания, генерала от инфантерии князя Сибирского и генерал-лейтенанта Турчанинова, велел им отвесть получше квартиру, лекарю, сняв с ног их железа, повреждённые от них ноги сколько можно подлечить и перевязать пластырями». Князь Василий Фёдорович Сибирский, потомок хана Кумума и кавалер ордена Святого Георгия за Чесменское морское сражение, генерал от инфантерии и тверской помещик, в феврале 1800 года «за беспорядки и злоупотребления» был уволен из Московского комиссариата, лишён всех чинов, дворянского звания и знаков отличия и отправлен в ссылку. То же было вменено в вину и генерал-лейтенанту Василию Ивановичу Турчанинову.
Получив донос, Павел I разгневался, сочтя, что Тейльс проявил несогласие с его царской волей. Происшествие было отнесено к ведению Тайной экспедиции Сената, производившей следствие и суд по важнейшим политическим делам. За провинившимся губернатором был послан курьер с требованием немедленно доставить виновника в столицу, в чём он был одет.
А пока курьер исполняет поручение, обратимся к истории появления фамилии Тейльс в России.
Игнатий Антонович Тейльс в 1800 году был внесён в дворянскую родословную книгу Тверской губернии, в прошении он обосновал своё происхождение «от древней благородной испанской фамилии, проживавшей в Нидерландах».
Его дед Вильгельм Тейльс (почти Вильгельм Телль!) исполнял в начале XVIII века должность врача при голландском посольстве в Турции и при этом ещё деятельно помогал русскому посланнику барону Павлу Шафирову.
Он оказал решающую услугу Петру I в сложном вопросе замирения с Турцией после неудачного Прутского похода 1711 года. Ему удалось провести независимые переговоры с турецкими дипломатами, и 24 июня 1713 года в Адрианополе был заключён мирный договор между воюющими сторонами, который в истории дипломатии расценивается как несомненный успех России: несмотря на территориальные потери в Приазовье, она сохранила свободу действий в борьбе за берега Балтики в ходе Северной войны.
Пётр I осыпал Вильгельма милостями и пригласил на русскую службу. Но тот придерживался твёрдых республиканских убеждений (Голландия — первая в мире республика, образована в 1581 году в результате победы в Нидерландской революции) и вежливо отказал русскому монарху, хотя согласился принять пожизненный пенсион.
Поскольку Пётр I продолжал настаивать, что хотел бы видеть в России кого-нибудь из рода Тейльсов, Вильгельм отрядил в северную страну младшего сына Антона, только что получившего степень доктора права Падуанского университета. Тот принял православие, причём русский император стал его крёстным отцом и подарил крестнику икону Божией Матери «Знамение» и нательный крест.
Немало замечательных происшествий случилось в России с Антоном Вильгельмовичем Тейльсом и его многочисленными сыновьями от трёх жён, но наш рассказ пойдёт лишь об одном из них — Игнатии.
Он родился в Москве в 1744 году, когда отцу было уже 55 лет. Окончив Императорский сухопутный шляхетный корпус, Игнатий Тейльс в двадцать лет имел уже чин капитана и сначала преподавал в этом же корпусе немецкий язык и алгебру. Затем он получил должность секретаря Совета. Через год туда был определён на учёбу Алексей Григорьевич Бобринский — внебрачный сын Екатерины II. Опекуном юноши государыня назначила своего личного секретаря, президента Императорской академии художеств Ивана Ивановича Бецкого, а «особенное наблюдение» за его воспитанием возложила на Игнатия Антоновича Тейльса и назначенного в корпус цензором Иосифа Михайловича Дерибаса — будущего адмирала, основателя Одессы и участника заговора против Павла I. Алексей Бобринский окончил корпус в 1782 году, а Тейльс оставил должность и надзор на полгода раньше.
Чтобы познакомить русское общество с трудами современных мыслителей, Екатерина II в октябре 1768 года учредила собрание переводчиков. В «Собрании» действовали видные писатели и учёные, а также более ста переводчиков с классических языков, французского, немецкого, английского, итальянского, китайского. Они подготовили к изданию многие десятки художественных книг, трудов по философии, истории, географии, астрономии, физике, химии. И надо отметить, что вплоть до XX века ничего подобного по инициативе государства в русской культуре не было сделано.
К деятельности «Собрания» был привлечён Игнатий Антонович Тейльс, перу которого принадлежал замечательный перевод с немецкого книги Иоганна-Симона Линдингера «Обычаи достопамятных народов». Автор исторического труда был ректором Реформистской учительской гимназии в прусском городе Галле, одном из самых знаменитых университетских центров Европы того времени. Четыре раздела книги он посвятил нравам древних римлян, китайцев, спартанцев и персов. Перевод Тейльса выполнен настолько талантливо, что не только в те годы читался с увлечением, но и по сей день продолжает представлять интерес.
Следующей пробой пера для Игнатия Тейльса стал перевод уже с французского (что свидетельствует о хорошем знании и этого языка) двух томов любовно-авантюрного романа в восточном стиле «Гузаратские султанши, или Сны неспящих людей» Тома Симона Геллета. Перевод всех четырёх томов «Султанш» вышел в 1774 году. И можно смело сказать, что именно Тейльс первым познакомил Россию с новым жанром галантной сказочной «восточной» повести, весьма популярной в Европе XVIII века.
А в 1769 году в России произошло литературное событие, которому тогда не придали значения, да и сейчас о нём знают и помнят буквально единицы. Молодой автор Игнатий Тейльс перевёл и издал в двух томах «Историю о славном Ла-Манхском рыцаре Дон Кишоте» Мигеля Сервантеса.
Великий роман ещё в XVII веке подверг переводу-переделке на французский язык Фийо де Сен-Мартен. Его версия стала основной для переводов «Дон Кихота» в ряде европейских стран, в том числе в России, после того, как Людовик XV подарил русскому царю Петру I во время его пребывания в Париже роскошное французское издание.
Игнатий Тейльс довёл перевод романа до главы XXVII. Разумеется, все переделки Сен-Мартена отразились и в его тексте. Образ Дон Кихота снижен, новые идеи Рыцарю печального образа подсказывает исключительно «плодовитая его глупость». Как пишет историк литературы Андрей Красноглазов о трактовке французского переводчика: «по нему несколько поколений европейских читателей судило об образе Дон Кихота, с которым он не имел ничего общего».
И всё же Тейльс сквозь французскую интерпретацию интуитивно почувствовал гениальность романа великого испанца. В русском переводе, например, мы видим высокий стиль, близкий к оригиналу: «Чуть только пресветлый Аполлон начинал позлащённые локоны белых власов своих распускать по поверхности земного круга, и птички приятным своим согласием стали вещать приход прекрасной и сияющей Авроры, которая, оставляя ложе ревнивого своего супруга, показывалась смертным на своде ла-Манхского горизонта, как славный Дон Кишот, враг непристойного покоя и неги, садится на беспримерного коня своего, Рыжака, и вступает в древнее и славное поле Монтьельское».