Что мы знаем о внеземных жителях 130 лет спустя?
Перенесёмся на мгновение в 1890-й год и попробуем представить, каково это было — рассуждать о жителях Меркурия или других планет Солнечной системы в то время. До первого полёта человека в космос оставался 71 год. Даже знаменитый первый полёт братьев Райт произойдёт спустя целое десятилетие. Будущий всемирно известный фантаст Герберт Уэллс начнёт писать свою «Войну миров» только через пять лет. А Альберту Эйнштейну на тот момент только-только исполнилось 11, и лишь спустя четверть века он сможет объяснить аномальное смещение перигелия Меркурия с помощью разработанной им Общей теории относительности. Мир стоял прямо на пороге великих научных открытий. Но пока учёным, исследователям, да и просто любознательным гражданам оставалось, по большей части, лишь гадать и строить гипотезы о том, что же может ждать человечество за пределами родной Земли в манящей чёрной пустоте бескрайнего космоса.
Например, почему бы не предположить, что на Марсе вполне себе спокойно могут жить настоящие марсиане? И не просто какие-то простые формы жизни, а вполне себе разумные существа, ничем не уступающие нам в интеллекте, а, может быть, даже и в чём-то нас превосходящие. Тогда и на Меркурии ведь тоже кто-то может жить. Пусть условия там и не такие вольготные, как на Земле, но вдруг у них получилось приспособиться? Согласитесь, размышлять о том, что где-то там, на другой планете, есть соседи, всегда приятнее, чем быть уверенным, что ответом на вопрос «Кто там?» будет вечное молчание…
Попробовали хотя бы чуточку ощутить дух той эпохи? Тогда перенесёмся обратно в настоящее и посмотрим, насколько мы продвинулись в изучении внеземных форм жизни и поиске инопланетных цивилизаций. Стоп, а где же они? Ведь, вроде как, несмотря на все отправленные к ближайшим планетам зонды, построенные гигантские радиотелескопы и даже созданную отдельную науку — астробиологию, мы так и не смогли найти себе живых космических друзей?
Глядя на то, насколько разнообразна жизнь на Земле, можно подумать, что нечто живое способно выжить практически в любых условиях. И речь здесь даже не столько о странных животных или причудливых обитателях морских глубин, сколько об организмах-экстремофилах. Эти по большей части одноклеточные организмы могут выживать там, где все другие «нормальные» существа уже давно бы умерли. Высокие и низкие температуры, агрессивные химические среды и даже повышенный уровень радиации — всё это совсем не абсолютная преграда для жизни. Но как только мы пробуем найти следы чего-то живого за пределами Земли, нас преследует неудача за неудачей. Почему же так получается?
Возьмём, к примеру, Марс. На сегодня эта планета — наиболее перспективный кандидат, чтобы обнаружить хотя бы какую-то форму жизни. Там, пусть и давно, но довольно продолжительное время существовал океан. А это значит, что в нём могла зародиться и какой-то период развиваться жизнь, аналогичная земной. Даже сейчас, когда единственным источником жидкой воды на Марсе стали появляющиеся ненадолго скромные пересоленные ручейки, всё ещё есть надежда отыскать жизнь, спрятавшуюся от низких температур и радиации под поверхностью ставшей недружелюбной планеты. Перед каждым новым аппаратом, отправляемым на изучение Красной планеты, ставится задача поиска возможных следов живых организмов. В 2020 году ожидается запуск к Марсу сразу трёх различных миссий: совместного проекта Европейского космического агентства и Роскосмоса «ЭкзоМарс», разрабатываемой НАСА миссии «Марс-2020», а также отдельной программы, реализуемой Китаем. Что же, налицо новая космическая «гонка» — кто первым отыщет следы «марсианина», пусть даже и одноклеточного.
Но мы немного отошли от ответа на вопрос, почему у Земли получилось, а у других планет Солнечной системы с жизнью, по крайней мере, в каких-нибудь сложных формах задалось как-то не очень. Возможно, что для успешного развития живых организмов необходимо сочетание целого набора факторов, которые не только должны обеспечить зарождение жизни здесь и сейчас, а ещё и меняться в «нужном» для поддержания и эволюции жизни направлении. Для Земли в этом плане всё сложилось более чем успешно, а для других планет отсутствие одного или нескольких факторов критически тормозило развитие или и вовсе делало его невозможным.
Однако это по большей части касается так называемой углеродной жизни — жизни в той форме, в которой мы её привыкли видеть здесь, у себя дома. Её основа — это углерод и ещё пять необходимых элементов: водород, азот, кислород, фосфор и сера. Этого простого химического набора, который не составляет труда найти в самых разных уголках Вселенной, в принципе уже хватит, чтобы начать собирать что-то простое биоорганическое. О том, как именно зарождалась жизнь, нам до сих пор в точности неизвестно. Однако считается, что если на планете стабильно существует жидкая вода, а для этого планета должна быть не очень далеко и не очень близко к своей звезде, то и жизнь там тоже должна существовать. Собственно, эта идея — высокая вероятность найти похожую на земную жизнь на землеподобных экзопланетах в других звёздных системах — и легла в основу концепции так называемой обитаемой зоны.
Прогресс, который в последнее десятилетие был достигнут в развитии методов поиска экзопланет и оценки их основных параметров, позволяет с большой уверенностью утверждать, что планетарные системы — совсем не уникальный случай во Вселенной, да и существование планет, похожих на Землю, тоже не редкость. Стоит ещё сказать, что за открытие первой экзопланеты у солнцеподобной звезды в прошлом году была присуждена Нобелевская премия по физике (если быть точным, то половина премии досталась Джеймсу Пилбсу за теоретические открытия в космологии) двум исследователям: Мишелю Майору и Дидье Кело. На сегодня известно уже о нескольких тысячах подтверждённых экзопланет и ещё о десятках тысячах потенциальных кандидатов. Но в плане возможностей узнать, существует ли на них жизнь, мы пока что находимся примерно в том же положении, что и исследователи в конце XIX века, обсуждавшие возможность жизни на Марсе или на Меркурии. Отправить даже к ближайшей экзопланете звездолёт мы не можем, так же как в 1890-м году не могли отправить марсоход на Красную планету.