Отрывок из книги Алексея Тарханова о Париже

СНОБКультура

Над устрицами тоже плачут. Отрывок из книги Алексея Тарханова «До востребования, Париж»

4c19c344bdae8a8d53bfa786b5ba7db3755d6c34391cf8699ec220bd96e82f88.jpg
Слева: обложка книги; справа: Алексей Тарханов Издательство: «Редакция Елены Шубиной». Фото: личный архив

Эта книга — лучший подарок всем, кто любит Париж. И тем, кто там был, и кто еще только мечтает побывать. Алексей Тарханов живет в Париже почти десять лет и за это время умудрился стать с этим городом практически единым целым. «Сноб» публикует фрагменты из его новой книги с предисловием главного редактора проекта Сергея Николаевича, когда-то первым заказавшего Алексею авторские колонки о Париже для нашего журнала. Некоторые из них вошли в эту книгу.

Сергей Николаевич:

В Париже нечего делать, если ты его не любишь. Есть города, которые легко могут стерпеть нашу нелюбовь. И даже ее не заметить. А Париж никогда! С ним без любви нельзя. Его надо принимать таким, какой он есть. С хамящими официантами, с неприступными, как советские партийные бонзы, водителями такси, с продавщицами на авеню Монтень, безразлично глядящими сквозь тебя, как сквозь стену. Со всей его расчетливой капиталистической скаредностью и аристократическим высокомерием. С его нежеланием слушать и вникать в твой английский лепет. 

В Париже, если хочешь чувствовать себя человеком, надо говорить по-французски. D’Accord? Париж без парижан — мечта любого среднестатистического туриста, «понаехавшего» поглазеть на Нотр-Дам, нанести визит Моне Лизе и отведать утку в La Tour d’Argent. Раньше их тут были миллионы. И все они, конечно, робели и стеснялись, оказавшись наедине с настоящим Парижем, бесконечно красивым, не слишком дружелюбным и строгим городом, похожим на молчаливого героя из пьесы Жана Кокто «Равнодушный красавец».

Потому что Париж — это, конечно, мужчина, который всегда уходит первым, безучастный к любым мольбам и проклятиям, несущимся ему вслед. Одинокий красавец, которому по большому счету ни до кого нет дела.

Чувствительные и слабые натуры обречены с ним на вечную войну и страдания. В Париже выживают только те, кто не может без него жить, а самое главное — не боится остаться с ним один на один. Об этом новая книга «До востребования, Париж», только что вышедшая в «Редакции Елены Шубиной». Ее автор Алексей Тарханов, бессменный заведующий отделом культуры газеты «Коммерсант» в течение многих лет, колумнист «Сноба», автор Vogue и Tatler эпохи расцвета отечественного глянца, один из лучших знатоков часового искусства и единственный российский журналист, удостоенный премии Grand Prix d'Horlogerie de Genève. С Лешей мы знакомы еще с тех пор, когда он работал в самом стильном советском журнале «Декоративное искусство в СССР». То есть больше 30 лет. Он всегда был учтив, невозмутим, хорошо знал французский. Говорил мало, тихо, но веско. Потом с той же непередаваемо-спокойной интонацией опытного врача-психиатра он будет объяснять мне, пришедшему наниматься в «Коммерсант», что заметки придется набивать самому, тыча пальцами по клавиатуре компьютера. 

— Как? Разве у вас нет машбюро? — удивился я. 

— Нет, — строго ответил Леша, давая понять, что свои барские замашки мне стоит оставить за дверью со знаменитой бронзовой рукой на улице Врубеля, а здесь горячий цех, обдающий жаром новостей, биржевых сводок и убойных заголовков. 

Впрочем, в какой-то момент и он, стойкий газетный самурай, утомился от огнедышащего коммерсантовского конвейера и тихо эмигрировал в бессрочную командировку в Париж, где собирался зажить достойной, несуетной жизнью отца большого семейства в красивой просторной квартире с видом на Эйфелеву башню. 

Но тогда, восемь лет назад, его личные обстоятельства сложились совсем не так, как он предполагал. И в Париже он поселился один и совсем в другом арондисмане. 

Именно тогда он оказался с этим городом наедине, как бывает с каким-нибудь незнакомцем, с которым ты делишь купе ночного поезда и не знаешь, чего ждать дальше — банального храпа, безумной исповеди израненного сердца или непристойного предложения. Все может быть. И ко всему надо быть готовым. 

На страницах этой книги два одиночества устало смотрят друг другу в глаза, пытаясь понять и открыть душу друг другу. Париж Тарханова совсем не похож на тот город, который мы знаем по путеводителям и рекламным проспектам. Он трогательный, человечный, какой-то грустно-потертый в своем вельвете, купленном еще при Миттеране, застенчиво посмеивающийся над своей жизнью в ожидании dejeuner. Что там у вас сегодня, мадам? — Кровяная колбаса! — O-la-la! Magnifique!

Этот непарадный, нетуристский Париж Тарханов изучил, прожил и воспел, практически став с ним единым целым. Париж ему идет, как когда-то шли черно-белые обложки «ДИ», как сейчас ему идет его белая шляпа, и шарфики, небрежно завязанные под горлом, и трехдневная седая щетина. Полное и редчайшее слияние — стилистическое, вкусовое, человеческое. 

Нет, он совсем не жаждет покорять французскую столицу. Ему не знаком растиньяковский пыл. Зачем? К чему столько телодвижений и трескучих фраз, когда можно просто сесть вместе за стол, покрытый красно-белой клетчатой скатертью, и под неспешный разговор тихо выпить винца? А потом заказать шницель. Лучший шницель в городе! Когда я сейчас о нем вспоминаю, слезы подступают к глазам. Как же это было прекрасно, Леша! 

А еще букинисты со своими книжными развалами на набережной Сены, и лучшими номерами Paris Match, любовно запакованными в прозрачную пленку, чтобы дождь не намочил сияющие нестареющие лики Алена, Роми, Б. Б., Жан-Поля… Этого Парижа остается все меньше. Он сжимается, как шагреневая кожа, до размеров дамских перчаток в витринах маленьких лавочек на Фобур-Сент-Оноре. И тем не менее этот Париж есть. Он жив, он подает нам приветственные сигналы. И даже, что совсем невероятно, использует при этом нашу родимую кириллицу. Именно об этом Париже русский журналист Алексей Тарханов написал свою книгу. Enchante, monsieur!

Плач над раковиной

#устрицывольду #парижскийадрес #парижскиевремена

В сентябре на Париж двинулись устрицы. Стройными рядами, закованные в раковины, упакованные в корзинки, они катят к нам из Нормандии и Бретани. За ними идут раки и омары и ползут улитки. Все это называется fruits de mer, морские фрукты, «дары моря», хотя, конечно же, их не раздают даром.

Устрицы дорожают, как будто бы они сговорились с правительством о том, чтобы обложить парижан дополнительным налогом на роскошь, каковой, не без основания, они себя считают. 

— Да пусть хоть все берут, санкюлоты беспорточные, — горячится мужчина за соседним столиком. — Или пусть лучше сами зарабатывают. А я и без них проживу». Политика, она где? А устрицы-то вот они.

Месье успокаивается, затыкает за ворот салфетку и они с почтенной спутницей разом тянутся к ледяному блюду. Налог мгновенно забыт — и за соседним столиком воцаряется тишина, прерываемая характерным причмокиванием. 

С устрицами горожанин встречается как со старыми подругами. Не то, чтобы они уходили на все лето, нет. Любознательный турист, много читавший про устриц, имеет полную возможность в самую дичайшую жару наесться ими до отвала в любой из больших исторических брассери, вроде того же «Бофанже» на Бастилии. 

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Свадьбы и суды: как живут экс-жены Путина, Потанина и других россиян во власти Свадьбы и суды: как живут экс-жены Путина, Потанина и других россиян во власти

Как сложилась жизнь бывших жен российских госслужащих

Cosmopolitan
Жутко красиво: какими были бьюти-инструменты в эпоху наших бабушек и прабабушек Жутко красиво: какими были бьюти-инструменты в эпоху наших бабушек и прабабушек

На что шли наши предшественницы ради красоты в совсем недавнем прошлом?

Cosmopolitan
Дмитрий Крымов: «Своими словами». Режиссерские экземпляры 9 спектаклей, записанные до того, как они были поставлены Дмитрий Крымов: «Своими словами». Режиссерские экземпляры 9 спектаклей, записанные до того, как они были поставлены

С чего начинается спектакль? Рассказывает Дмитрий Крымов в своей книге

СНОБ
Восемь поводов для сожалений после 35 лет Восемь поводов для сожалений после 35 лет

О чем вы часто жалеете?

Psychologies
Откажите себе в удовольствие Откажите себе в удовольствие

Правила вежливого отказа

GQ
Когда папа стал мамой: необычные способы заботы о потомстве в животном мире Когда папа стал мамой: необычные способы заботы о потомстве в животном мире

Как заботятся о своём потомстве разные животные

Вокруг света
«Почему я не хочу читать дочери сказку про Золушку» «Почему я не хочу читать дочери сказку про Золушку»

Золушка не та, за кого себя выдает, а ее успех построен на умелых манипуляциях

Psychologies
Нам с тобой не по пути… Нам с тобой не по пути…

Как экологично выйти из отношений, пока они еще не затянули тебя по-настоящему?

Лиза
Орёл и решка в Риме Орёл и решка в Риме

Коллекционные монеты стабильно растут в цене, вызывая интерес даже у ювелиров

Robb Report
Одомашнивание: как человек приручит микромир Одомашнивание: как человек приручит микромир

До конца десятилетия произойдет очередная революция: человек приручит микромир

Популярная механика
Фастфуд, где «посуду» тоже едят: как открылось, сколько тратит и зарабатывает кафе из Казани «Супстанция» Фастфуд, где «посуду» тоже едят: как открылось, сколько тратит и зарабатывает кафе из Казани «Супстанция»

Тут продают супы в стаканах из хлеба и уже получают прибыль с каждой точки

VC.RU
Ава Гарднер: женщина, которая заставила плакать Фрэнка Синатру Ава Гарднер: женщина, которая заставила плакать Фрэнка Синатру

Ава Гарднер — величайшая актриса золотой эпохи Голливуда

Cosmopolitan
Умное и еще умнее. Кому на самом деле нужно электронное голосование Умное и еще умнее. Кому на самом деле нужно электронное голосование

Технический прогресс вдруг оказался против прогресса общественного

СНОБ
«Обмануть крупнейший инвестбанк — это слишком»: компания Ozy дурит инвесторов, прикрываясь дружбой с YouTube и Amazon «Обмануть крупнейший инвестбанк — это слишком»: компания Ozy дурит инвесторов, прикрываясь дружбой с YouTube и Amazon

Как Ozy обманула Goldman Sachs, но продолжила привлекать инвесторов

VC.RU
Юность сенсея Юность сенсея

Как Marvel осваивает боевые искусства

Weekend
Часики тикают: почему понятие гендера в часовой индустрии скоро исчезнет Часики тикают: почему понятие гендера в часовой индустрии скоро исчезнет

В ближайшие годы часовая индустрия окончательно переродится

Forbes
Танцы с пиками Танцы с пиками

Как Эйзенштейн планировал оправдать Сталина, а в результате его обличил

Weekend
Инфоцыгане или спасители жизней? Кто они – Елена Блиновская и другие инстафеи Инфоцыгане или спасители жизней? Кто они – Елена Блиновская и другие инстафеи

Кто такие инстафеи?

Cosmopolitan
Чем заняться на Байкале: 6 активностей, которые стоит попробовать на Славном море Чем заняться на Байкале: 6 активностей, которые стоит попробовать на Славном море

Байкал ждет тебя в гости

Playboy
Мускульный бит Мускульный бит

Спорт и музыка всегда существуют в одной параллели

Playboy
Учиться или играть? И то, и другое Учиться или играть? И то, и другое

«Учиться – скучно». Что может возразить школа на этот упрёк учеников?

Домашний Очаг
Ирбитский блюз: история легендарного советского мотоцикла «Урал» Ирбитский блюз: история легендарного советского мотоцикла «Урал»

«Урал» — пожалуй, главное имя советского мотопрома

Вокруг света
«Через не хочу»: необходим ли секс для здоровья? «Через не хочу»: необходим ли секс для здоровья?

Действительно ли секс необходим организму и чем можно его заменить?

Psychologies
Почему у человечества до сих пор нет космического лифта Почему у человечества до сих пор нет космического лифта

Космический лифт мог бы снизить стоимость запуска и обезопасить пассажиров

Популярная механика
Как я осуществила мечту и переехала из Владивостока в Коктебель Как я осуществила мечту и переехала из Владивостока в Коктебель

Наша героиня жила на Дальнем Востоке, при этом ее всегда манила жизнь у моря

Psychologies
Китайские археологи раскопали в Саньсиндуе шесть жертвенных ям Китайские археологи раскопали в Саньсиндуе шесть жертвенных ям

Китайские археологи нашли гигантскую ритуальную маску

N+1
Тайна проклятого хлеба: как целый город за несколько дней сошел с ума Тайна проклятого хлеба: как целый город за несколько дней сошел с ума

На эту деревню обрушилось горе, которое французы называют «проклятым хлебом»

VOICE
Бебель и «анти-Делон»: кем на самом деле был Жан-Поль Бельмондо Бебель и «анти-Делон»: кем на самом деле был Жан-Поль Бельмондо

Размышляем о Жане-Поле Бельмондо — одного из самых популярных артистов XX века

РБК
Алла Демидова. Несокрушимая и легендарная. В новом фильме Любови Аркус «Кто тебя победил никто» Алла Демидова. Несокрушимая и легендарная. В новом фильме Любови Аркус «Кто тебя победил никто»

«Кто тебя победил никто» — этого фильма не должно было быть

СНОБ
Шикарная Виктория Бекхэм: дразнящие фото певицы, дизайнера и светской львицы Шикарная Виктория Бекхэм: дразнящие фото певицы, дизайнера и светской львицы

Фотографии Виктории Бекхэм и история жизни Пош из Spice Girls.

Playboy
Открыть в приложении