Врата миров | Жанры
Танец над реальностью
Сюрреализм
Направление сюрреализма возникло так давно, что могло застыть, покрыться бронзой и остаться на постаменте среди других экспонатов прошлого. Но этого не случилось. Дух сюрреализма остаётся неизменным, и мы узнаём его повсюду: в фильмах Дэвида Линча и Тима Бёртона, на картинах Роба Гонсалвеса и в дизайнах Ганса Гигера, в книгах Милорада Павича и Мариам Петросян.
Рождение и манифест
Родина сюрреализма — Франция. Само понятие придумал шагавший в авангарде искусства поэт Гийом Аполлинер: в 1917 году он сочинил пьесу «Сосцы Тересия» и представил её как «сюрреалистическую драму». Вскоре Аполлинер написал манифест под названием «Новый дух», предварявший премьеру балета «Парад», который так потряс добропорядочных парижских буржуа, что те едва не поколотили его создателей, подкараулив на выходе из театра. Опасно шагать в авангарде! Публика может не понять. Она пришла полюбоваться на утончённые изыски, а ей показали символическое изображение современного города: на сцене царила цирковая неразбериха и джазовая какофония, сопровождаемая гулом аэропланов и скрипом автомобильных шин.
Этот спектакль, поставленный «Русскими сезонами» Сергея Дягилева, зрители сочли «за гранью приличия». В группу новаторов, ответственных за переворот в искусстве, входили люди, которых мы сейчас называем великими. Это экспрессивный композитор Эрик Сати, писатель Жан Кокто, сценарист балета, и художник-кубист Пабло Пикассо — создатель сценического оформления. Аполлинер смело назвал плоды их стараний «более правдивыми, чем сама жизнь» и впервые в истории употребил термин, обозначивший целое художественное направление в искусстве: «Своего рода сюрреализм» («Une sorte de surréalisme»).
Спустя некоторое время молодой парижанин Андре Бретон, подвизавшийся в течении дадаизма, которое стремилось разрушить всякую логику, начал разочаровываться в поэтике дада, но логику по-прежнему хотел разрушить. В связи с этим Бретон изучал творчество душевнобольных и постепенно входящие в моду психоаналитические идеи Зигмунда Фрейда с его исследованиями сновидений.
В 1924 году Бретон собрал свои мысли на бумаге и выпустил «Манифест сюрреализма». В нём он объявил борьбу с реализмом в любом виде, раскритиковал всех подряд, включая Достоевского, воспел галлюцинации и иллюзии и вывел заключение: если вы не чувствуете, а лишь думаете, то лучше вообще молчите.
С категоричностью Бретона можно не соглашаться, но выраженная им надежда служит базисом творчества для всех авторов фантастики, фэнтези, сюрреализма и абсурда, какими мы знаем и любим эти жанры: «Быть может, ныне воображение готово вернуть себе свои права».
Сюрреализм в живописи
Роба Гонсалвеса
Сюрреализм подразумевает прикосновение к бессознательному, чистую образность, зачастую лишённую логики и единства, как обрывки полузабытых снов. Поэтому, конечно, особенно ярко он проявился в изобразительном искусстве.
Первые сюрреалисты проповедовали внезапные озарения в творчестве, которое должно рождаться само по себе, от первого прикосновения к бумаге или холсту. Они восхищались творениями детей и сумасшедших, которые рисуют или пишут буквально всё, что приходит в голову. Многие художники, выбравшие для себя это направление, изображали текучие абстракции, которые — будем честны — совершенно не поддаются расшифровке, даже если автор заботливо подписал свои три полоски и два пятна «Вид с горы Фудзияма весной».
В число ведущих мастеров произвольной формы входит испанец Жоан Миро, про чьи по-детски сочные краски классик абсурда Эжен Ионеско писал: «Каждое из произведений Миро — это танцующий сад, поющий хор, опера, расцвеченная цветами, рождающимися в лучах света».
Немец Макс Эрнст отдал дань абсолютной абстракции, но многие его работы относятся к другому направлению сюрреалистической живописи: когда картины написаны в той же манере, что и в классическом искусстве, но изображают объекты, словно вытесненные из подсознания или привидевшиеся в лихорадочном бреду. Иногда Эрнст сочетал оба приёма — и на одном полотне появлялись и совершенно неопознаваемые предметы, и выписанные с блестящей академической точностью образы.
Направление «академического сюрреализма» возглавил Сальвадор Дали — великий и ужасный эксгуматор человеческого подсознания, который коллекционировал собственные ногти и создал за свою жизнь более 1500 картин. Можно совсем не разбираться в живописи, но знать знаменитые стекающие часы Дали с его картины «Постоянство памяти» (1931), ставшей символом сюрреалистического искусства. Дали и сам по себе стал таким символом, провозгласив: «Сюрреализм — это я». Глядя на известную фотографию, на которой он выгуливает свои усы и муравьеда по Нью-Йорку, трудно не согласиться.
Карикатурно невозмутимый бельгиец Рене Магритт стоял особняком от экстравагантных коллег по цеху. Его не интересовал психоанализ, он был против любых поисков глубинного смысла и всегда был не прочь немного пошутить. Например, назвал свою картину с яблоком 1964 года «Это не яблоко», а изображение табачной трубки — «Вероломство образов». Почему? «Потому что», — примерно так отвечал создатель самых известных в мире мужчин в котелках.
Мексиканка Фрида Кало переплавляла собственные телесные страдания (за всю жизнь она перенесла 33 операции) в произведения искусства. Обнажённая боль её автопортретов, на которых она предстаёт то раненой ланью, то истыканной гвоздями мученицей, показывает «человеческое лицо» сюрреализма. Это не одни туманные абстракции, но и жизнь, и слёзы, и любовь.